Руслан Карманов - Лобная местность

О «подсадных утках» или «наседках» Несмышляев читал в мемуарах старых большевиков, когда учился на истфаке в университете. Большевики с брезгливостью вспоминали, какими мерзкими способами служители царского режима пытались вызнать у заключенных нужные сведения.

«А ведь, пожалуй, ровным счетом, ничего не изменилось за сто последних лет», – подумал мэр, размышляя о неразрывной связи стукачей и следователей.

В камере было прохладно и обстановка тут не менялась со времен Александра II Освободителя: деревянная лавка, железная раковина, вместо унитаза – дырка в полу. Свободного места в кутузке – два-три метра.

Одиночество не давило на Ивана. Скорее наоборот. Отсутствие сокамерников дарило Несмышляеву возможность спокойно подумать о том, что привело его в камеру изолятора временного содержания и что с ним будет дальше.

«Господи, за что мне такие испытания, и что я тут делаю?» – диапазон богатых дневных размышлений мэра ночью сузился до двух простых вопросов.

«Может, правда, стоило написать заявление об отставке, как требовал губернатор Секиров, и ночевал бы сегодня у мамы, а не в тюремной камере. И мама, конечно, сегодня не уснет. Как же она переживает за меня дурака…» – терзал себя грустными мыслями заключенный.

Всю ночь мэр не сомкнул глаз. Только под утро его сморило.

В камере Ивану Несмышляеву поначалу снился прекрасный сон.

Лето. Солнце. Чайки парят над круглым озером. Во сне Ване лет двенадцать, он идет вдоль берега босиком, чтобы в зарослях камыша отыскать удобный выход к воде и занырнуть в озерцо поглубже. Вдруг с криком «Ложись!» с неба падает на землю здоровенная чайка. Раздается взрыв, как в кино про войну, Ваня от страха обхватывает голову руками, а когда открывает глаза, то оказывается в тюремной камере. Сон продолжается.

– А, вот вы уже и встали. Пора-пора, Иван Петрович, – обращается к Ивану во сне молодой человек в арестантской робе. – Разрешите представиться. Я – Желябов. Андрей Иванович, сын крепостного крестьянина. Может, слышали?

– Как же не слышал. Вы один из лидеров «Народной воли», бомбист, цареубийца. Я же диплом писал в университете про вашу террористическую организацию. Только вас повесили после смертоубийства царя, а, значит, вы не существуете, – уверенно, как у доски на уроке, ответил Иван.

– Это еще как посмотреть, дорогой мой Иван Петрович. Наши идеи-то живы! Они никогда не умрут. Потому как борьба за Свободу, Равенство и Братство народов – святая обязанность всех передовых людей каждого поколения, – гордо ответил дух цареубийцы Желябова. – Скажите честно, ведь вы же с нами заодно, Иван Петрович? Хоть вы и сын сатрапа, конечно, но ничего нет плохого в вашем происхождении. Вон, Софочка Перовская – настоящая дочь губернатора, а руководила наблюдательным отрядом при покушении на окаянного душителя свобод Александра II.

– Да вы с ума сошли, господин Желябов. Несете какой-то бред. Отца у меня нет, и террористом я никогда не буду, – обиженно сказал Иван. – И я не сын раба, в отличие от вас, я мэр города Л.

– Тогда вас посадят как коррупционера, – покачал головой бомбист Желябов. – Потому что вы дурак, а теперь еще и лишены власти. Полный stultus! Кажется, так на латыни называли вас ваши товарищи в университете…

На том дурацкий сон Несмышляева кончился. В камере изолятора и не такое приснится.

Спал Иван недолго, а поднявшись с деревянного лежбища, удивился тому, что совершенно не хочет есть. Аппетит пропал, хотя не ел он больше суток.

«А вот от кофе я бы сейчас не отказался», – подумал Иван Петрович после умывания в камере холодной водой.

Несмышляев мог провести в изоляторе и 48 часов, но нет. Мэра повезли в Горсуд через пару часов после его первой побудки в камере.

В зале, где проходило судебное заседание, страдающий с похмелья следователь Чеботарев зачитал ходатайство о применении меры пресечения в виде заключения под стражу гражданина Несмышляева.

Худой, как восклицательный знак, старый прокурор с засаленными жиденькими волосами Кирилл Святославович Дозоров ходатайство поддержал. Далее слово дали подозреваемому.

– Все обвинения против меня – надуманные. Прошу отпустить меня домой, чтобы я мог приступить к исполнению своих обязанностей в администрации города Л., – дрожащим голосом произнес мэр.

Однако судья Степанида Аркадьевна Басманова, своими размерами похожая на гигантскую тыкву, не проявила снисхождения к подозреваемому, и мэр города Л. получил бесплатный пропуск на три месяца в камеру следственного изолятора.