Михаил Веллер - Остров для белых

И если бы понимали вы меня, не было бы у вас сейчас сражений, лишенных смысла, где одна часть пытается победить другую часть, воображая, что победа сделает часть целым. И не в силах постичь, что победа одной противоположности над другой противоположностью есть гибель целого в гибели обоих этих противоположностей. Глупее ослов вы и бесполезнее грязи под ногами.

– Почему так темны его речи?

– Что он несет? Как понимать?

– Что означает эта бессмыслица?

– О, жалкое племя торговцев и ремесленников. Боги покарали вас лишением разума, и вы стремитесь к гибели, не понимая, что творите! Речи ваши – речи сумасшедших. Мысли ваши – как щепки в водовороте.

Я опущусь на четвереньки, чтобы встать вровень с вами. Я заговорю языком птиц, который излюблен вами. Я покажу вам зеркало вашего ума, но вы не поверите своему отражению.

Нет свободы и нет рабства.

Нет труда и нет безделья.

Нет свободного рынка и нет плановой экономики.

Нет капитализма и нет социализма.

Нет диктатуры и нет анархии.

Но всегда есть одно и другое вместе. И разница только в пропорции. В соотношении частей первого и второго.

И когда люди сражаются за победу одного над другим – по глупости своей они думают так. Потому что сражаются они только за изменение пропорции. Чтоб одного стало больше, а другого меньше. Но сохранятся обязательно оба.

Ни один деспот с абсолютной властью над жизнью и смертью подданных не может определять, сколько минут мужу овладевать женой, сколько минут матери баюкать младенца, как часто улыбаться юноше. Как врачу лечить больного, как кормчему держать курс в море, сколько минут варить похлебку. С какими соседями захочет дружить человек, как долго вести речи, смотреть на облака и беседовать с детьми. А главное – о чем думать человеку, и как думать, и долго ли. Даже в самой жестокой деспотии есть свобода, хотя пространство ее невелико. Что-то человек всегда решает сам, по своей воле.

Но даже в самом свободном обществе, где нет власти одних над другими и каждый волен делать что хочет – он не волен делать все. И его свобода ограничена не только свободой соседа. Он не свободен есть и не работать – паразита не станут кормить, вора убьют или изгонят. Он не свободен красть, убивать, прелюбодействовать, клеветать, богохульствовать, предавать родину, уклоняться от защиты родины при нападении врагов. Свобода всегда ограничена Законом. Без Закона жизнь людей невозможна.

Все дело в пропорции Свободы и Закона. Скажу иначе: Свободы и Несвободы. Несвобода необходима для жизни людей. Свобода тоже необходима: люди разные от рождения, и если превратить их в одинаковые машины, они погибнут – или свергнут такую власть.

То же с вашим «свободным рынком». Он «свободный», пока общественное соглашение, или закон, государство, сила – охраняют эту свободу. Свободный рынок может быть только охраняемым и с установленными правилами – то есть его свобода ограничена. Совершенно свободный рынок – будет захвачен любой шайкой разбойников, которые под угрозой оружия установят свои правила и будут грабить торговцев, отбирая у них товар – весь или часть.

Свобода рынка есть только тогда, когда есть Закон, карающий за нарушение этой свободы – то есть правил, которые торговцы и покупатели выработали себе.

Свобода рынка охраняется Законом. Ее пределы утверждаются Законом. Отчасти – Свобода рынка ПОДЧИНЕНА Закону.

И плановое хозяйство подчинено Закону. Почти полностью. Но никакой план не может учесть все. План пытается учитывать спрос и ориентироваться на него. План стремится стать УПРАВЛЯЕМЫМ рынком. Не поспевает поворачиваться за модой, за прогрессом, за зигзагами спроса. И в нем – всегда и неизбежно! – существует рыночный сектор. Это частные портные, парикмахеры, массажисты. Обмен услугами – потому что при плановом хозяйстве неизбежен дефицит многих товаров и услуг, план не поспевает, не может учесть все. Мелкая неофициальная торговля – одеждой, бытовой техникой, парфюмерией.

Но! И свободный рынок подвергается регулированию. Через субсидии и налоги государство воздействует на него, стимулируя одни отрасли и тормозя другие – дабы избежать как отставания в одном, так и перепроизводства в другом.

Все дело в оптимальном соотношении свободы – и центрального планирования. Регулирование, чтоб избежать кризисов, неизбежных при анархическом рынке.

Смешнее всего ваш капитализм и социализм. Если дать волю капиталисту – он превратит рабочих в рабов, а всю прибыль возьмет себе. Если дать волю социалисту – всю прибыль он разделит между рабочими, а капиталиста выгонит вообще и заставит его стать рабочим.