Дарья Сойфер - Праздник на выезде

– Интересно, – кофейные глаза шефа блеснули и сощурились. – Что-то из группы амфетаминов? Но амнезия… Вероятно, авторский состав.

Алина узнала этот взгляд. Порой Пуджари забывал о бизнесе и прочей мирской суете, и в нем просыпался истинный ученый, служитель своего дела. Именно на такие случаи он держал при себе Алину: она стала его правой рукой, ниточкой, которая не давала гениальному разуму улететь за пределы земной орбиты. Но сейчас Белкина была даже рада, что Пуджари снова воспарил, ушел в царство формул и химических соединений. Она понятия не имела, что натворила вчера, и ухватилась бы за любую возможность все уладить, пока шеф не вспомнил о ее проступке.

– Если хотите, я попробую привезти образец, – Алина вытянулась по струнке, как солдат, готовый к бою. – Или могу поехать сдать кровь! Прямо сейчас. Двадцать четыре часа еще не прошло. Только закажу вам обед и…

– Нет, обед – это лишнее, – Пуджари задумчиво покачал головой.

– Тогда сразу кровь? – Она бы сдала целый литр, лишь бы шеф простил ее. Ну а что? История знает немало успешных искуплений кровью.

– Мне жаль, но нет, – индус вздохнул. – Ты ведь больше у нас не работаешь.

Он сказал это таким будничным тоном, словно сетовал на черствый хлеб или пасмурную погоду. Одним вздохом перечеркнул последние два года ее жизни и жалел при этом вовсе не Алину, а упущенный шанс изучить ее анализы под микроскопом.

– Но я… Это всего одна ошибка!.. – Она перехватила шефа у самой двери в зал. – Послушайте, я не знаю, что я там вчера сделала, но ведь наверняка это можно как-то исправить…

– Только один способ. – Пуджари посуровел, видно, загадка Алининой таблетки его отпустила. – Смени профессию. – Он уже открыл дверь, но в последний момент обернулся и произнес странную фразу: – Вся правда о лекарствах. Шок-контент.

Алина не сразу поняла, что это означает. И лишь когда Пуджари скрылся в зале, до нее начало мало-помалу доходить: шеф имел в виду видео из интернета, которым она как-то угробила репутацию «Викрам Фармасьютикалз».

Вообще-то Белкина никогда не страдала медлительностью, напротив, преподаватели с самого первого класса хвалили ее за цепкий ум. Задачки по химии она щелкала как орешки, курсовые сдавала в первых рядах, и даже профессор по анатомии, которую народ ласково называл Фюрером, поставила Алине четверку с первого раза. Но сегодня все было иначе, и вовсе не из-за похмелья или провалов в памяти.

«Ты ведь больше у нас не работаешь». Алина чувствовала себя треской, которую браконьеры оглушили тротилом. Что-то сломалось внутри, и переставлять ноги или дышать было теперь сложнее, чем когда-то высчитывать молярную массу этилового спирта.

Вокруг суетились какие-то люди, но Алина оказалась в другом измерении. Вселенная неудачников – вот как оно называлось. Белкина брела вон из «Равенны», чавкая по февральской снежной каше, забыв и про то, что не успела сменить офисные туфли на сапоги, и про пальто, и даже, – мама прости! – про шапку. Потом остановилась – батарейки сдохли окончательно. Рухнула на скамейку ближайшей автобусной остановки, вытащила телефон и провод, подключилась к USB-розетке – слава Мосгортрансу – и онемевшими пальцами вбила в поисковик: «Вся правда о лекарствах. Шок-контент».

Долго ждать не пришлось, себя Алина узнала на первом же ролике. Запускать его и хотелось, и не хотелось одновременно. Белкину как будто позвали на опознание трупа ее карьеры, и вроде нужно было поднять простыню, прикрывающую обезображен- ные останки, но желудок уже скрутило в узел, а на лбу выступил предобморочный пот. Алина медленно выдохнула и ткнула в маленький треугольник на экране.

– Господин Пу… Пу… – Белкина из видео душераздирающе икнула и ухватилась за стойку микрофона, чтобы не упасть. – Пуджари немного опаздывает. Приносит свои, так сказать, изни… извинения. – Она попыталась сдуть прядь волос с лица, но вместо этого смачно выдохнула в микрофон, и тот запищал: – Конечно, это он зря так сделал. Наверное, подделывает очередной отчет по клиническим испытаниям. – На этих словах Алина почему-то зашлась диким хохотом, видно, собственная шутка показалась ей гомерически смешной. – Да ладно, ладно, шучу я. Тут же никто никогда эти отчеты не подделывает, – и она картинно подмигнула. – На самом деле старина Пуджари… Вообще-то мы зовем его просто Пупок. Ну знаете, он маленький такой… И важничает… Короче, он хотел рассказать вам про наш новый стимулятор этих… – она постучала по лбу, – серотониновых рецепторов. На основе пять-гидрокситрипта… – На этом Алина застопорилась, не в силах совладать с губами. Размяла их, чтобы повторить, но тут же небрежно отмахнулась. – Да кому какая разница? Всем плевать, да? Такие таблетки, сякие таблетки… У нас тут этих таблеток жо… – Она замолчала и театрально шлепнула себя по губам. – Простите, пожалуйста. Ненаучненько. Анусом ешь, – и захихикала, довольная своим остроумием. – Они же все одинаковые. Все друг у друга тибрят, а? – Она погрозила зрителям. – А потом такие: «Мы вот тут по-другому намешали, в капсулу синенькую запихали – вау! Научный прорыв!» Вон «Байзер» сидят… Видали? Довольные, сучки. Сперли нашу разработку в том году? И типа такие первые выпустили. Выкусите! От этой хрени все равно изжога, тремор и неконтролируемая диарея. Да! И сыпь! Сыпь еще! Что, не верите, да? Не верите? Так я покажу… – И она схватилась за ремень на юбке.