Александр Палмер - Тётка-лень, или Приключения Маленького папы. Книга вторая

Маленький папа закончил свое тихое, полушепотом чтение и замолчал в такт всему, что его окружало. Вдруг, откуда-то из-за спины сверху раздался мягкий, спокойный и густой голос:

– Да… Мать и отец пережили всех детей, всех троих… Такая горькая судьба. Как после этого жить дальше? Но дело в том, что в обычной жизни человеческое горе проходит через каждодневное решето будничных хлопот – это позволяет людям справиться с болью потерь и принимать лечение временем. И лишь в таких местах, как это, по прошествии множества лет, издалека, мы можем отстраненно оценить меру того, что случилось задолго до нас… Но, прошу прощения, я кажется, выражаюсь слишком пространно и путано для Вас, мой юный друг, а потому позвольте просто представиться: Александр Иванович Бек.

Маленький папа выслушал все это, не меняя положения своего тела, вывернув шею до упора влево назад, и только когда незнакомый голос умолк, он, пробыв в таком положении несколько секунд, развернулся, поднял голову и сказал:

– Здравствуйте.

Перед Маленьким папой, в двух шагах от него стоял статный господин, и внимательно и заинтересованно глядя Маленькому папе в глаза, выжидал продолжения разговора.

Господину на вид было лет пятьдесят-пятьдесят пять, он был небольшого роста, а впечатление статности производилось свободной и прямой осанкой. Черты лица его были крупные, немного одутловатые. Живые, но спокойные глаза смотрели чуть вопрошающе. Одет он был со скрытой и строгой элегантностью – такое впечатление создавалось из-за того, что каждая вещь на нем была безупречно добротной и ухоженной.

Пауза затягивалась потому, что какая-то сбивающая мысль-воспоминание проскочила в голове у Маленького папы, и незнакомый господин показался ему почему-то знакомым.

Несомненно, через секунду-другую Маленький папа понял бы в чем дело, но господин опередил его:

– Да, да, мой юный друг, по глазам вижу, Вы близки к тому, чтобы понять какой неясный вопрос промелькнул в Вашей голове. Моя фамилия – тоже Бек, и даже зовут меня так же, как отца этого молодого человека, – и он кивком головы указал на могилу камер-юнкера. Последняя носительница фамилии Бек в Петербурге скончалась в 1857 году, но у Александра Ивановича был дядя и был двоюродный брат в одном старинном прибалтийском городе, и наша короткая звучная фамилия не исчезла, а пробилась сквозь толщу времен до наших дней, и я, Александр Иванович Бек – носитель не только фамилии моих предков, но и фамильных легенд и традиций.

Маленький папа молчал и слушал. Незнакомец говорил, как мы видим, достаточно длинно, и наверно, сложно для ребенка, но, оттого, что говорил он неспешно, с мягкими интонациями, делая плавные логические ударения в произносимых фразах, слушать его было приятно, а то, чем он говорил, казалось понятным.

Незнакомый господин сделал вполоборота шаг назад, и обернулся к ряду надгробий, расположенных между дорожкой и внешней каменной оградой кладбища. Взгляд его остановился на эпитафии, набранной тусклыми золотыми буквами на могильной плите. Эпитафия была в стихах:

– Поэтично, хотя немного бессвязно и назидательно одновременно, – закончил чтение Александр Иванович. – Но, что-то Вы слишком тихи и грустны, молодой человек. Так и хочется Вас спросить словами Александра Сергеевича: «Что ты тих, как день ненастный, опечалился чему?» Итак, что же у Вас приключилось, мой юный друг?

Маленький Папа было заколебался, но чувство неуверенности быстро исчезло, и он негромко, но внятно произнес:

– Тетка-лень. Мне ее не прогнать.

– Ах, вот как, – как будто речь шла о чем-то общеизвестном и понятном, вымолвил Александр Иванович. – Что же, в славном старинном городе Ревеле, где сохранился наш род, мне припоминается, случалась подобная история. Нас, маленьких детей, наша старая прабабушка, покуда она была в добром здравии и добром уме, пугала нас какой-то такой остзейской 1 1 остзейская – от немецкого «остзее», дословно «восточное море», т.е. прибалтийская (прим. авт.) легендой и подобным персонажем.