J. Hesla - Девушка с одним крылом

Её звали Руж, я слышал, как мама представила её, но не смог выговорить и слова. Я был в ступоре. Она поздоровалась со мной, но вид у неё был такой, словно я её пугаю. Не сумев произнести и слова, я лишь качнул головой и поспешил скрыться в своей комнате.

Странная. Она была странная. Но на данный момент меня это не волновало, ведь я согласился приехать на дачу лишь по той причине, что мама сказала, будто бы здесь меня точно настигнет вдохновение. Не стану отрицать, она была права. За городом было спокойно, а в перенаселённом городе было не продохнуть, как и в квартире, а ещё инцидент с бабушкой. От такого стресса мне совсем не удавалось рисовать, даже зная, что всё уже хорошо руки не двигались, стоило мне увидеть холст или хотя бы белый лист.

Здесь вдохновение настигало меня внезапно. Оно захлёстывало меня каждый раз с новой силой, словно пытаясь, затащись в себя, чтобы я увидел мир таким, каким мне хочется его видеть. Каждый в группе в универе говорил о том, как к нему приходит муза. Некоторые, даже умудрялись описать её, в основном как девушку, но моя муза была невидима. Когда она появляется, я чувствую лёгкое покалывание в правой руке. Это мой сигнал к началу работы. Здесь такое повторялось вновь и вновь, будто здесь был самый эпицентр вдохновения.

Этой ночью я практически не спал. Я делал в альбоме набросок своей будущей картины, и её следовало написать до выпуска, то есть за оставшиеся полгода. Кто-то скажет, что это достаточный срок, но не для меня. Я не привык работать спустя рукава, ведь уже решил стать профессиональным художником.

Я был погружен в себя и почти дорисовывал набросок, когда послышался какой-то громкий стук. В ту же секунду моя муза скрылась, оставив меня в одиночестве. Дверь в мою комнату была открыта настежь. На пороге стояла Руж. Тогда я понял, она наблюдала за тем, как я рисую, но мне это не понравилось. Никто никогда не видел моих набросков и не увидит, наверное, по этой причине внутри меня бушевала злость. Руж была в растерянности, как и я, я понимал это, но никак не мог перестать злиться за то, что она прервала моё вдохновение, которое итак не было частым гостем. Извинившись, она сбежала вниз по лестнице.

Спустившись с подоконника, я поспешил закрыть дверь, и на этот раз, заперев на замок. Так мне было спокойнее. Вернувшись на свое недавнее место, я стал дожидаться возвращения музы.

Из-за вчерашнего происшествия эта девушка старалась не смотреть мне в глаза за завтраком, как впрочем, избегала со мной и других встреч. И я понимаю её. Если бы меня игнорировали и не произнесли и слова в мой адрес с момента знакомства я поступал бы так же. Это была целиком и полностью моя вина.

В воскресенье, вечером, когда Павел Григорьевич вместе с семьёй вернулись в город, мне вновь стало дурно. Такое происходило уже не в первый раз, но поначалу я не обращала на эти приступы никакого внимания. Теперь же я вновь ощутила это. Это чувство было похоже на то, будто бы всю мою энергию растратили и совсем не физическую энергию, её я тратила сама, роясь в саду, а душевную.

В груди всё болело и хотелось плакать в три ручья, чтобы выплакать все плохое. Всю печаль гнетущую меня до сих пор, но я не могла. Просто не знала, как это сделать и слёзы не лились, их вообще не было. Я не умела плакать. Видимо так сказывался мой опыт. Но я никогда не назвала бы это опытом, это был груз, что мне придётся нести до самого конца.

Я едва смогла уснуть, когда увидела сон о прошлом. Это меня испугало. Среди ангелов бытует мнение, будто когда мы видим собственную жизнь сквозь призму снов, это предвестник нашей смерти, но стоит увидеть день, что был твоим последним днём, ты умрёшь.

Я боялась. И пусть это был третий подобный сон, дрожь и ощущения приходящие во сне, даже они не давали мне проснуться от этого кошмара.

Я видела лес. Я знала, что мне нужно только забрать душу девочки, что вот-вот умрет, наткнувшись на дикого волка. Эта девочка сбежала из дома неделю назад, родители, скорее всего, ужасно волновались за неё, но им не суждено было увидеться вновь. Мне было жаль её, но я ничего не могла сделать. Ангелы не могли вмешиваться в дела смертных и то, что произошло в следующий момент, не было моей виной, но я корила себя. Волк убил её ради того чтобы прокормить волчат. Я понимала, таков закон природы, но он казался мне несправедливым.

Коснувшись дымчатого облака, застывшего над ещё тёплым телом, душа девочки отправилась туда, где ей самое место. Это была первая, спасённая мной, душа.