Эдуард Билак - Экспонат. Сборник непредумышленных историй

– Иди ко мне. Любить буду, – и рукой меня за шею к себе притянула.

Я смутно помню, как это все начиналось. Скорее даже и не помню вовсе: я уже на ней, она подо мной, стонет, я умираю от удовольствия и старательно работаю телом. Только трусы мои мне несколько мешают, я их только до колен приспустил. Или она это сделала? Да и наплевать. Мне безумно хорошо, и еще я понимаю, что мне так никогда еще хорошо не было.

А потом произошло то, что произошло. Меня что-то ужалило в задницу. Прямо в дышащий от удовольствия анус. Это было как удар током. Можете представить, когда вы уже дошли до наивысшей точки наслаждения и готовы от этого удовольствия взорваться, вас бьет током! Я так ей двинул, что она закричала, затем закричал я. Боль была страшенная. Я вскочил. Я буквально обезумел от боли. Успел заметить только, что подружка моя, лежа на спине с раздвинутыми ногами, ошарашенно таращится на меня. Такое, наверно, у нее было впервые. Я же стал скакать словно безумный, ведь трусы были у меня чуть ниже колен. Это как прыжки в мешках на празднике. Правда, праздника не получилось, я упал и покатился с уклона прямо в малинник с крапивой. Все мое оголенное возбужденное хозяйство, пока я пытался встать, получало крапивные компрессы, если же, стараясь избежать жалящей меня крапивы, я поворачивался, то добавлял «удовольствие» своей уже пострадавшей заднице. Причем я орал. Я орал так, что коровы стали покидать пастбища. Наконец я выбрался из малинника. Я увидел реку. На мне все горело и полыхало (так мне тогда казалось). Я так прыжками и допрыгал до реки и с разбегу нырнул. Трусы, естественно, река у меня отобрала. Я, размахивая руками, ринулся на противоположный берег. «Зачем?» – спросите вы. А я знаю? Мне так было плохо…

Я когда нырял, вообще ни о чем не думал. А зря. Нырнул я как раз напротив закидушек, которые сам же с моими друзьями и наставил (действительно, не напротив же лагеря их ставить, понятно, что поодаль). Когда уже подплывал к другому берегу, первую и поймал, в ногу она впилась, вторая тоже, я их вроде и не очень почувствовал от боли, которую мне крапива и задница причиняли, а вот когда одна уже мне прямо в конец впилась, я опять заорал…

Кое-как я на берег выполз. Без трусов, обмотанный леской с крючками, по пояс красный, как ошпаренный рак. Вот таким меня все на берегу и застали. Они, как мои вопли услышали и увидели, как я там скакал, да в речку бросился, да потом опять заорал, поначалу решили, что я рехнулся от радости, что уже не девственник. А потом побежали поздравлять. Все побежали. Сволочи! Хотя они же не знали…

Подруга моя тоже вплавь перебралась, когда оделась. Правда, немного в другом месте. Парняги подсказали, где переплыть. И вот они смотрят на меня стоят и не знают, что со мной делать. Они ведь не знают, что произошло, а я только стоны издавать могу. Кое-как сообразил, что сам идти не могу, еще этот крючок в члене. Сделали, принесли две жердины, чем-то там их перетянули и потащили в деревню, чтоб скорую вызвать или в город как-нибудь отправить. И вот такая процессия ползет по сельской дороге, они меня чем-то прикрыли и тащат, как киношного раненого командира. Я им потихоньку рассказываю, мол, на приходе уже какая-то тварь прямо меня в очко ужалила. И все! А потом все остальное и получилось. Девчонки охать стали, парняги, меня дослушав, вдруг ржать начали. Смешно им, блин, стало. Потом и девки ржать принялись.

Тут на ту пору телега с местным мужичком ехала по дороге. Подъехал мужичок, видит, дорогу компания молодых перегородила и все ржут. И носилки на дороге со мной стоят. Мужик сурово так:

– Дайте проехать, шалопуты, а потом ухахатывайтесь.

Ну они на меня показывают и ему говорят:

– Возьми раненого в деревню, очень уж надо доставить. Помоги.

– Чего ж вы ржете, ежели он раненый?

– А он тебе по дороге расскажет, мужик. Ты уж довези.

Слез мужик с телеги, подошел к носилкам, чем я был накрыт, приподнял, посмотрел.

– Да, – говорит, – если вы его сразу не сварили, то, наверно, спасти можно. Тащите его на телегу. И дайте кого-нибудь в сопровождение. Пусть с ним сам валандается, когда сгрузим.

Почему-то все решили, что сопровождать меня должна моя новая подружка. Все ведь парами были, чего удивляться. А мне хоть черта лысого, лишь бы до больницы дожить, так я весь страдал.

Вот мы в деревню и покатили на телеге. Она хоть телега и современная, на резиновом ходу, да сельская дорога все больше для тракторной тяги предназначена, потому трясет не хуже, чем на железных ободьях. Въехали в деревню, едем, значит, по улице, недолго, правда, мы ехали, на этой же улице свадьбу гуляли. Молодожены только из районного загса на машине с кольцами и колокольцами и местные кто на чем, зато много. Никак нам с телегой с ними не разминуться. Встали. Из машин все уже веселые и довольные жизнью повылазили, хлебосольная деревня, все друг дружке родня и знакомые. Деда в плен вместе с телегой и содержимым. Деду хрендали на свадьбе не погулять? А мне какого? Правда, дед за меня что-то там им сказал, аж жених с невестой лично пошли выяснять, что да как… Ну моя им новоявленная подруга и выложила все, что со мной случилось.