Эдуард Билак - Экспонат. Сборник непредумышленных историй

Тут-то и подъехал минивэн. Встал неподалеку. Дверь отъехала в сторону, и оттуда, смеясь и жестикулируя, высадилась компания достаточно пестрых персонажей. Там был мужчина сухощавого телосложения, одетый в бриджи, гавайскую яркую рубаху, панаму и солнцезащитные очки. Все суетились вокруг него. Две верткие, как и он, пестро одетые дамочки что-то щебетали ему одновременно, и пара мужчин: один высокий и сутулый, второй – колобок колобком, низенький и кругленький. Прям Штепсель и Тарапунька… То, что мужик в гавайке был центровым, было видно сразу. Во всей суете, которая образовалась при высадке, он один оставался спокоен.

– Вот и начальство пожаловали, – резюмировал приезд минивэна грузчик.

– Как видите, Игорь Анатольевич, все уже на месте, а вы беспокоились, – донеслась до очереди фраза одной из сопутствующих начальству «колибри».

– А где остальные? Где? – начальство было чем-то недовольно.

– Они застряли в пробке, сейчас будут. Только отзванивались, – «колобок», сказав это, достал носовой платок и вытер им шею и лоб. – Жара уже достала, – ни к кому не обращаясь, произнес он, убирая его.

– Вы, Осип, смеетесь? В субботу пробка? Откуда?

– Все едут на природу. Дома кто хочет по жаре сидеть?

– Может быть… – начальник пошел к бочке с очередью.

Очередь на время притихла. Подойдя ближе, пошел вдоль самой очереди.

– Эти-то все здесь. Без пробок добрались.

Очередь молчала. Он, проходя мимо, изучал ее, она – его. Дойдя до хвоста, вернулся в ее начало.

– Вот вы, – он ткнул пальцем, – как вас зовут? – обратился он к стоящей бабе Лиде.

– Лидия Павловна, – скромно так она ему отвечает.

– Вы будете стоять вот за этим мордоворотом, – он беззастенчиво ткнул пальцем в похмелившегося мужика. – А вы, – он уже обратился к стоявшей передо мной женщине, – вообще идите в конец очереди. У вас лицо некрасивое.

Зря он бабе Лиде место в очереди указать решил. Она столько очередей пережила, что ему и не снилось. И бабе этой тоже зря сказал. У нее стало багроветь лицо и глаза заволакиваться гневом. Он же как ни в чем не бывало продолжил:

– Пусть мордоворот покажет кулак… ну хотя бы этому, – он ткнул пальцем в менеджера. – Я хочу посмотреть.

– Ему я уже показывал, вот тебе – нет! – рявкнул вышедший из астрала крепыш.

– Ты чего тут из себя корчишь, очередь двигать? Тебя здесь в помине не было, когда люди уже стояли. И женщину оскорбил. Она тебе кто? Некрасивая… красавец писаный выискался. Иди встань в конец очереди и стой там, пока не дойдешь досюда, – баба Лида от нахлынувших на нее чувств прямо помолодела на глазах. Распрямилась и, размахивая бидончиком, пошла в наступление.

Некрасавица, багровея еще больше, стала заходить к оскорбившему ее с фланга, переложив сумку из одной руки в другую. Ожил и менеджер:

– Где продавец? Где, вы нам скажите, продавец? Мы тут битый час паримся у этой бочки. А продавца все нет.

Очередь заволновалась. Гвалт поднялся невообразимый. Мужик в гавайке оказался шустрым, увернувшись от бидончика бабы Лиды и отпрыгнув от сумки некрасавицы, он истошным голосом возопил:

– Да что здесь происходит, черт побери? Кто-нибудь мне объяснит?

Две «колибри» и «Штепсель» с «Тарапунькой» кинулись к нему на помощь. Чем еще больше увеличили всеобщую суматоху.

Смотря на это все, мне вдруг показалось, что это сцена из кино. Плохого, несмешного кино. КИНО!

Я аккуратно отошел от очереди и стал обходить бочку, внимательно ее осматривая. Дверца. Замок навесной на ней. Табличка из картонки с надписью «Сейчас буду». Сама бочка с надписью «КВАС». Прицепное… На прицепном на клепках маленькая алюминиевая табличка «Реквизит киностудии, инвентарный номер 250565».

Подъехал автобус. Посигналил. Двери с шипением распахнулись. Оттуда стали выходить люди. Мужик здоровенного телосложения, очкарик вслед за ним, еще пара ничем не примечательных личностей, затем вышла бабуля, как две капли воды похожая на бабу Лиду, только бидончик был темно-фиолетовым. Немую сцену, последовавшую за этим, я не досматривал! Я пошел в магазин мимо хохочущего грузчика, оказавшегося статистом. Я все-таки решил взять кваса. Пусть не бочкового, но естественного брожения, как было написано на этикетке трехлитровой пластмассовой тары. Было жарко, было обидно за потерянный в очереди час жизни и что «сосиализм» бабы Лиды оказался всего лишь эпизодом чьего-то кино.

Я со своей будущей женой трудно знакомился. Она девушка была бойкая, веселая, умела не только разговор поддержать, но и была остра на язык, что для мужского самолюбия черта, так сказать, не очень. Ведь, если отошьет при знакомстве, то уж дальше и желание общаться может не появиться. А она мне сразу приглянулась.