И. Черняев - Пираты Горловского моря. Рассказы

Минут через двадцать вернулись хмурые Димон и Митька.

– Что-то случилось? – удивлённо спросил Лёшка?

– Да подловил нас мент дежурный по станции Славяногорск, сказал, чтобы на станции явились к нему в опорный пункт, – ответил Броцкий, – мол, всё равно не спрячетесь, поэтому, чтоб добровольно зашли.

– Так, а с торговлей что? – спросил Витаха?

– Нормально, уже наколядовал около трёх косарей. Сейчас после Ямполя успеем ещё раз пройтись до головного вагона, а в Славяногорске мы выйдем оттуда, а вы наши сумки захвати́те и встретимся в здании вокзала возле касс.

Подозрительно оглядев полухмельные улыбающиеся рожи своих друзей, лоснящиеся от удовольствия, Димчик и Митяй, огорчённо взглянув на опустошённую без их участия бутылку водки, опять пошкандыбали торговать своими физиономиями и мормышками.

На конечной станции раздухарившаяся троица вывалилась из вагона и отправилась искать своих компанейцев. Митька уже стоял в кассовом зале.

– А где Димон? – спросил Юрец.

– В опорном, только зашёл, – ответил Гориков.

И только Митяй замолчал, из-за угла вышел довольный Броцкий.

– Ну, что он сказал? – спросили пацаны.

– А ничего, взял пеню в двести рваных на пачку сигарет, и сказал, мол, торгуйте.

Пока они разговаривали, все места в зале ожидания были заняты. Кто-то из рыбаков пытался спать, кто-то читать, но основная масса любителей подлёдного лова бухали.

Броцкий, пользуясь случаем, ещё раз со своим лотком прошёлся между группками рыбаков, а после обхода, предложил разместиться возле дверей опорного пункта милиции:

– Я ему заплатил, так что право имеем, мы ведь не твари дрожащие.

Митька не смотря на то, что был подхмелевший, не удержался:

– Ты что, Достоевского читал, или откуда ты про тварей знаешь?

– Какой Достоевский? Это у меня старшая сестра Ирка так часто говаривает, когда с матерью ссорится.

Так они под дверью милиции, отбросив всякие приличия, и усандалили 0,75, пока ждали поезд на Купянск. И было ведь всё хорошо, пока в зал не ввалилась коробейница, которая предлагала сигареты и пиво по приемлемой цене. Жадность фраеров сгубила. Пацаны взяли по бутылке пива, не забыв заплатить за Митьку, у которого «штука» целая и, запамятовав о правилах застолья, понизили градус. После этого снизошло на них невразумительное восприятие происходящего. Как в тумане садились в поезд, как в тумане горланили в полупустом вагоне песни «ЧайФа» и «ДДТ», а потом позасыпали на жёстких скамейках.

Волнович спал, и в пьяном бреду ему привиделось, как он на блошином рынке пытается обменять свой видавший виды кожаный офицерский ремень на две картофелины в мундире и пол ананаса, но не успел договориться, потому что ему приспичило в туалет.

Лёшка проснулся от жуткого желания справить малую нужду. Он продрал заплывшие глаза и удивился, почему вагон набит битком, и их, лежащих на скамейках, никто не согнал. Но потом он глянул на пол, и увидев в проходе между лавок лужицу блевотины, понял почему. «Кто это учудил, – подумал он, посматривая на дрыхнущего напротив Броцкого, – я или Димка?». Электричка стояла на какой-то станции, но названия нигде не было видно. Приняв сидячее положение он разбудил спящего Броцкого.

– Димон, нам скоро выходить, а то у меня сейчас мочевой пузырь лопнет?

Димка тоже сел, нагнулся к лужице блевотны и скрутив её в рулончик, спрятал в сумку, это оказалась пластиковая имитация для розыгрышей, чтобы народ, едущий на рынок, их не притеснял. Затем, выглянув в окно, Димон ответил:

– Нам через одну выходить. Нам рынок нужен.

Лёха, посмотрев на набитый людьми вагон, понял, что в первый вагон к сортиру ему не пробиться. Но оценив, что они сидят во втором ряду от двери, решил перебежать по перрону. И тогда Волнович спросил у стоящих пассажиров:

– Долго нам ещё стоять?

– Минут десять, – ответила какая-то хмурая личность в цигейковой шубе, присаживаясь рядом.

И Лёха, пояснив Броцкому: «Я отлить!», – рванулся к выходу. Выскочив на перрон, он побежал к первому вагону, но тут поезд дёрнулся, и электричка, набрав скорость, пронеслась мимо охреневшего Лёшки.

Крик отчаянья не сорвался с его губ только потому, что его припекло не по-детски, и Волнович, как ужаленный бросился в подземный переход, где на первой же площадке красовалась свежая куча отходов жизнедеятельности человеческого организма. Пристроившись рядом, Лёха расстегнул ширинку и начал процесс мочеиспускания. Ему повезло, в переходе не было ни души. Но когда он, закончив, стал застёгиваться и поправлять одежду, из кармана его куртки прямо в ту самую кучу экскрементов вывалилось военкоматовское приписное удостоверение, которое он взял с собой вместо паспорта. Будь Лёха ещё пьяненьким, он, скорее всего, удостоверение поднял бы, но сейчас, с похмелья, когда его от одного вида кучи подташнивало, он исполненный брезгливости, не стал этого делать и выскочил из андеграунда наружу, не думая о последствиях.