Геннадий Харламов - Утерянный мир. Три пути

Яркий свет ударил прямо в глаза, я проснулся в светлой комнате на диване. Отлично себя чувствовал, потянул руки вверх и встал. Долго не мог понять, что за странный сон мне снился, и какое-то время пытался проанализировать его, перебирая в голове подробности. Мне и раньше снились кошмары, но подобная детализация присутствовала впервые. Я приложил руку к затылку в поисках крови и, ничего не обнаружив, направился на кухню. Заварив крепкий кофе, я подошел к окну. Во дворе все было абсолютно обычно, взрослые спешили на работу, пенсионеры сидели на лавочке во дворе и что-то обсуждали, активно жестикулируя руками, дети бегали по двору, гоняя мяч. Приняв душ, я начал собираться на работу. Надев черные джоггеры, ярко-белые кроссовки и белое поло, внимательно осмотрел себя в зеркало в полный рост, нет, это все не подходит, сегодня важная встреча, покопавшись в шкафу, я решил сменить свой наряд на черные брюки и белую рубашку с коротким рукавом. «Теперь то, что надо», – радостно подметил я, подмигнув своему отражению в зеркале. Уверенным шагом направился в комнату, распахнул окно, сделал несколько глубоких вдохов и… прыгнул вниз. Чем большую скорость я развивал, тем быстрее билось сердце, все вокруг расплывалось в глазах, а асфальт стремительно приближался, несколько секунд – и удар…

Я дернулся, ударившись головой обо что-то мягкое, и открыл глаза. Я лежал в расстегнутом спальнике на крыше перевернутой машины. Я спал, как убитый, вчерашний день знатно меня утомил, за окном уже был день, живот яростно урчал, издавая пугающие звуки. Поедая пачку галет и запивая их остывшей за ночь водой, я анализировал вчерашний день, абсолютно все случившееся вчера я помнил, но шагнуть в свои воспоминания дальше я не смог. Перекусив и собрав все вещи, которые могли пригодиться и которые я был в состоянии унести, я отправился в намеченную еще вчера сторону.

Я шел несколько часов без остановки, но окружавший меня пейзаж не менялся: все та же неровная дорога, все тот же лес, иногда чередуясь с полем, окружал меня со всех сторон. В какой-то момент мой взгляд привлекла тропинка вглубь леса, внутренний голос отчетливо приказал пойти туда, и я подчинился ему. Надежда поймать попутку за полтора дня окончательно покинула меня. Я шел по узкой тропинке, вокруг жужжали насекомые и пели птицы; я был полностью погружен в свои мысли, поэтому тень сбоку заметил в последний момент.

В паре десятков метров справа от меня хрустнула ветка, краем глаза я заметил какое-то движение. Я остановился и медленно повернул голову – это был огромный лось, около двух метров в высоту, с широкими и красивыми рогами. Лось прекратил жевать ветки с ягодами и пристально смотрел на меня. Не двигаясь, я делал то же самое. Так мы простояли несколько секунд, глядя друг на друга. Ступор прошел, я зачем-то приветственно кивнул головой и стал двигаться по тропинке боком, не сводя с лося глаз. А он смотрел на меня, такой большой и красивый. Во мне боролись чувства восхищения и беспокойства, я не помнил, как нужно реагировать на подобные встречи, и грозит ли мне опасность, насколько лоси миролюбивы? Когда я отошел на достаточно большое расстояние, лось отвел от меня взгляд и продолжил трапезу. Тропинка, по которой я шел, постепенно расширялась, со временем превратившись в просеку несколько десятков метров шириной. Мой внутренний голос меня не подвел – на границе просеки и леса стояло небольшое деревянное сооружение. Подойдя к нему ближе, я внимательно его рассмотрел: это старенький, местами сгнивший и покосившийся от времени одноэтажный домик из цельного бруса, уложенного по типу классической русской избы, мох, который когда-то служил утеплителем, теперь частично обвис, обнажив сквозные щели. Обойдя домик вокруг, я обнаружил с обратной стороны запертую деревянную дверь с большим амбарным замком.

– Скорее всего, охотничья сторожка, ну или домик лесника, – вслух предположил я.

Замок прикрыт сверху обрезанной пластиковой бутылкой, но, даже несмотря на это, он был покрыт толстым слоем ржавчины и, судя по всему, висел здесь давно. В небольшое окно под потолком плохо проникал свет, и разглядеть что-либо, кроме небольшого, освещенного солнечными лучами участка, не представлялось возможным. Это место было заброшено, решил я, не обнаружив вокруг ничего, кроме высокой травы, которая разрослась около входа. Надвигалась ночь, и домик идеально подходил для того, чтобы переночевать тут. Я нашел крупный камень неподалеку и со второй попытки сбил петлю, удерживающую замок, толкнув дверь, я вошел. Спустя несколько минут мои глаза привыкли к темноте, и я огляделся. Стены, продуваемые через щели ветром, издавали вой, пол просел, часть досок была сломана, через щели проросла трава. На полу лежали осколки стекла, которые когда-то были окном. В углу стоял покрытый паутиной самодельный стеллаж с каким-то барахлом, в другом углу стояла деревянная кровать с вырезанным на ножках узором в форме змей. На стене висела фотография в рамке под толстым слоем пыли. Я смахнул пыль, и перед моим взором предстал тучный высокий мужчина пятидесяти-шестидесяти лет, с густой темной бородой и такими же темными волосами, с небольшой проплешиной, в одной руке мужчина держал черное ружье, в другой – утку; несмотря на всю наигранную суровость, почему-то чувствовалось, что это добрый человек, внизу присутствовала подпись: «Иван Семенович Залесский, 2020 год». Я прошел вглубь домика и осмотрел стеллаж, но ничего интересного там не обнаружил.