Вадим Кучеренко - Красивая лживая сказка

Из-за стены, отделяющей его от соседей, доносились пьяные мужские выкрики и женский плач. «Опять Николай жену учит», – подумал Виктор Павлович Неделин, одинокий мужчина средних лет, и отвернул кран до упора, чтобы шумом льющейся воды заглушить все звуки.

Он только что с аппетитом поужинал и теперь мыл на кухне посуду, перед тем, как начать пить кофе. Так у него было заведено, чтобы мысли о грязных тарелках, горкой сложенных в умывальнике, не докучали ему. Разумеется, удовольствие от кофе могли испортить и отголоски пьяного скандала за стеной, но здесь он был бессилен. За несколько последних лет Неделину стали привычны частые ссоры соседей, и он научился относиться к ним по-философски, как к монотонной капели с крыш домов весной. Но сегодня, в день зарплаты, у него было на редкость хорошее настроение. По пути с работы домой он жалел даже пробегавших мимо бродячих облезлых собак, и потому тихий женский плач, раздававшийся словно бы из-под земли, нервировал его.

Чтобы отвлечься, Виктор Павлович обратил свой взор на большой красочный плакат, висевший над кухонным столом, на котором была изображена обворожительная девушка в бикини. Соблазнительно улыбаясь, она приглашала совершить увлекательное морское путешествие. Море небесно-голубого цвета, каким оно бывает только при полном штиле, белоснежная яхта, юная красавица с черными, как смоль, волосами – все это вызывало у Неделина жгучее желание забыть обо всем и махнуть во время отпуска в средиземноморский круиз.

Виктор Павлович на своей тесной кухоньке, где можно было, не вставая, дотянуться до любого уголка, пил черный кофе со сливками из крохотной чашечки китайского фарфора и грезил наяву. В этих мечтаниях он, Неделин, в одной капитанской фуражке и сине-зеленых, цвета океана, плавках стоял на верхней палубе парусной яхты и смотрел в подзорную трубу вдаль. Легкий бриз, особенно приятный в полдневный зной, ласкал его почти обнаженное загорелое тело, а черноволосая прекрасная незнакомка, полулежавшая невдалеке в шезлонге, сдерживая трепет, ждала, когда он обратится к ней, скажет несколько ничего не значащих и одновременно столь многозначительных слов, которые должны были стать прологом их безумной страсти. А впереди их ждут еще четыре недели отпуска, каждый день которого можно приравнять к целой жизни, какой он жил до сих пор…

Неделин сидел за столом, подперев подбородок рукой, и мечтательно улыбался своим мыслям. Он совсем забыл о кофе, который остывал в наполовину опорожненной чашечке, стоявшей перед ним на столе, и показался бы слишком горьким, вздумай Виктор Павлович его допить. Но он так больше и не отхлебнул ни разу, увлеченный полетом своей разыгравшейся фантазии, а когда пошел спать, сраженный неодолимой зевотой, то даже чуть было не забыл выключить на кухне свет. Но, уже почти выйдя, все-таки вспомнил и щелкнул выключателем. В темноте на ощупь добрался до кровати, залез под одеяло и почти сразу же заснул. Всю ночь он видел приятные сны, и во сне улыбался.

Утром Виктора Павловича, как обычно, разбудил звонок будильника, поставленный им раз и навсегда на половину седьмого. Каждое движение в эти утренние часы было им в точности рассчитано и отработано годами, и уже не вызывало раздражения своей монотонностью, как это случалось иногда в те годы, когда он был моложе. Виктор Павлович, по-прежнему полный приятных ночных впечатлений, быстро побрился и умылся, напевая, сварил себе два яйца всмятку и заварил зеленый чай, полезный для пищеварения. С аппетитом позавтракал, улыбаясь, словно Чеширский кот, и порой подмигивая плакатной деве. Она тоже соблазнительно улыбалась Неделину, едва прикрывая свою обнаженную грудь руками. Он послал ей на прощание воздушный поцелуй и ушел на работу.

Весеннее солнце с утра заливало город ярким светом. Ночью прошел недолгий дождь, и теперь солнечные зайчики весело прыгали по лужам и витринам магазинов, слепили, словно озорные мальчишки зеркальцем, глаза. Виктор Павлович шел и улыбался. Его обгоняли и шли ему навстречу люди с озабоченными лицами, а он искренне жалел их, в повседневной суете забывших о том, как прекрасен мир.

В трамвае Виктор Павлович говорил тем, кто его толкал, любезное «пожалуйста», с готовностью пропускал к выходу пассажиров, уступил свое место старушке, и так увлекся всем этим, что лишь через несколько остановок заметил стоявшую впереди него молодую белокурую женщину.