Милорад Кесаревич - Клуб 28, или Ненадежные рассказчики

«Научись делать простые вещи хорошо – и это обеспечит тебе победу. Что самое простое в футболе? Пас». Так и в любви. Научись делать мелочи хорошо, и остальное приложится. Но пассия Антося об этом ни сном ни духом: она продолжала метаться, подвешенная на петельках пристрастия, как деревянная марионетка.

– И ты представляешь? – Антось грохнул о стол пустой стакан. Вначале говорит: «Между нами ничего не может быть». Удаляется из моей жизни. Уходит. Исчезает. А потом объявляется снова. У меня только один вопрос – всего один – так зачем ты меня тогда полгода морозила? Зачем принимала подарки и приглашала к себе? Зачем звала в кино и на концерты?

– Это три вопроса.

– Я тебе сейчас челюсть поглажу. Si consurgam, decumbes.

«Я встану – ты ляжешь», как говорят на «Гомсельмаше». Антось впал в грех уныния. Помню, однажды оказался на выставке «Семь грехов» скульптора Ивана Артимовича в минском Мемориальном музее-мастерской Заира Азгура, который (Азгур, а не Артимович) известен как, пожалуй, самый продуктивный автор бюстов и монументов Ленина, Сталина, Мао Цзедуна, Ким Ир Сена и менее разрекламированных диктаторов.

– Зачем ты давала мне надежду? Зачем меня мучила? Хорошо, мы расстались. Так зачем ты объявилась снова?

Артимович, изобразив в скульптурах гордыню, чревоугодие, похоть, алчность, уныние, гнев и зависть, проницательно заметил, что каждый указанный грех в той или иной дозировке встречается в любом человеке, включая автора, но квантово-этический дуализм проявляется в том, что в зависимости от дозировки грех может стать смертельным ядом или эффективным инструментом, позволяющим человеку раскрыться, реализоваться: безграничный гнев приводит на обрыв, откуда не выбраться, а праведный гнев становится оружием в борьбе с несправедливостью и злом; слабость чревоугодия грозит одышкой, подагрой, равнодушием и сибаритством, но слабое желание насыщения и плотская чувственность позволяют питать тело и продолжать род; глубокая лень ведет к отеку мозга и атрофии мышления, но легкая лень позволяет отдохнуть физически и душевно, перезарядить батарею после изнурительных свершений; вызревшая зависть убивает душу, но зависть именная, указывающая на собственное несовершенство, является идеальной мотивацией, побудителем к действию, а гордыня – мой главный и любимый грех – долговязая, гулливеровская гордыня мешает разглядеть детали, важнее которых нет ничего и к которым стоит относиться серьезно, зато щепотка гордыни помогает не утратить верю в себя и отстоять достоинство в непрекращающейся, изматывающей и обреченной на поражение войне за право на собственное слово. Значение имеет дозировка, вот почему скульптура является наилучшей из возможных метафор семи смертных грехов: булыжник может остаться бездушным камнем, а может превратиться в прекрасный монумент – в зависимости от того, что и сколько отсечь.

– Ей мать посоветовала психолога. Теперь трещит с ним по «скайпу». Надо с психологами и психиатрами поговорить насчет возраста пациентов и клиентов: есть ли в общей массе преобладание 28-летнего возраста над другими? Мне кажется, что психиатры над 28-летними не властны.

Я вгляделся в Антося и понял, что он порядочно проварился в омуте уныния: пора и здоровье знать.

– Антось, тебе стоит сменить обстановку.

– Ты прав. Я еду в Дагестан. И Чечню по пути захвачу.

Прозвучало двусмысленно. Стрелка часов оккупировала деление в 17:34, Антось оседлал велосипед.

Не сегодня: я верю в Антося и знаю, что смена обстановки прочистит мозги, выкорчует занозные мысли, реанимирует веру в себя и, возможно, поможет стать счастливым. Остается ждать. Время, надев медицинский халат, лечит, но лечит безжалостно. Антось десантировался в Дагестане в четверг и пропал с радаров интернета на три дня.

Утро 28 мая 1944 г. в районе беларусского Витебска выдалось безоблачным. Западная Двина, набравшись сил и снега после жаркой зимы, неспешно катила ржавые воды, пропахшие керосином и машинным маслом.

Вот и Яуза проснулась: сбросила тонкую чешую льда и выбелила воду от карпа до форели. Я перескочил через Госпитальный мост и быстрым шагом направлялся к метро. Флора прилетела в Москву, чтобы выступить с диджей-сетом в клубе Powerhouse. Желание идти в клуб отпало после сообщения Антося Ўладзiмiравiча: «Вчерась листал фотографии с концерта Powerhouse. Нашел там свою 28-летнюю. Так одна, дуреха, и живет, ибо рядом с ней на фото был замечен сосед-пидор. Если же говорить политкорректно, то сосед-гей, но я из страны-диктатуры, а там не принято ласкаться да в уста лобызаться». Пришлось пойти ва-банк и пригласить Флору на приватную встречу.