Виктор Вассбар - Перламутровая жизнь

В первом часу дня порывистый ветер сменился на постоянный, в городе начался настоящий ад. Одновременно возникли пожары в отдалённых друг от друга кварталах, отчего казалось, что адским пламенем руководят пособники сатаны, поджигающие город в разных местах.

На улице Бийская со стороны Соборного переулка раздался оглушительный взрыв. Из месива искорёженного металла, пылающих деревянных конструкций и кирпича, из того, что ещё несколько минут назад было мирным жилым кварталом, в чернеющее небо свистящей спиралью ввинтился смерч огня.

Паника разрослась. Многие люди, спасаясь, собрались на Дровяной площади между улицами Павловская, Сузунская и переулком Мостовой (ныне Интернациональная, Анатолия и Максима Горького), но огонь добрался и туда. Полностью охватив площадь, огонь начинал с жадностью поглощать дрова, отрезая людей от мест спасения.

Обезумев от жара и боли, люди метались в этом замкнутом пространстве, и не могли найти выход из него. Кто-то пытался спрятаться в ямах и погребах, но это была смертельная ловушка, кто-то пытался вырваться из кольца пламени, но тотчас воспламенялся и, пробежав объятый пламенем с десяток метров, падал и умирал в судорогах и мучительных болях.

Огонь, огонь, огонь. Беспощадно пожирающий стекло, металл и живую плоть огонь. И потоки ревущего огненного вихря, как со скорбным плачем отлетающие души, взмывали ввысь.

Из дымящих, шипящих, выплёвывающих языки пламени нагромождений металла, камня и дерева, свитых в единый клубок, неслись крики о помощи, предсмертный рёв животных и ещё неведомо какие звуки.

Рассыпая сноп искр, из объятий огня вырвался расплавляющийся комочек – агонизирующий факел-человек, не надеющийся ни на Бога, ни на чёрта, а только на самого себя. Вдыхая и выдыхая раскалённый воздух, в крике осыпая пепел с обуглившихся губ, искал он спасение от огня, но, не найдя его и не видя лопнувшими зрачками, смерть ему несущий ад, упал и затих, отдав ушедшей жизни своей прощальный салют из огненных брызг.

Огненные волны захватывали всё на своем пути. Огонь овладевал кварталами, дома в них вспыхивали как солома. Чёрный пепел и дым заволок небо. Дома, магазины и сотни зданий были обречены на уничтожение. Нагорные пожарные команды, не в состоянии пробиться к пожарищу, спасали от огня часть города, находившуюся против ветра, но волна огня сводила на нет все их усилия, а с переходом ветра с юго-западного на западный, пожарным пришлось отступить.

Прошло три часа с момента начала пожара, ветер, изменивший направление движения, увлёк огонь в сторону реки Барнаулка, – к кварталам, где были керосиновая лавка и дома зажиточных обывателей города. Огонь завладел улицами Кузнецкой, Иркутской, Петро Павловской, Большой Тобольской и Мало Тобольской, второй и третьей Луговыми в пределах от Соборного переулка до Оби. Огонь пылал кругами и в этих кругах были люди, в основном немощные старики и дети, но вскоре всё слилось в единый гигантский пожар, – город охватило одно адское пламя.

Едкий дым и горький удушающий запах от горящих зданий, человеческой плоти и останков животных накрыл город. Паника расширяла свои границы. Тысячи граждан поддались ей и, не разбирая дороги, бросались кто куда, лишь бы подальше от жуткого места, лишь бы подальше от смерти и всепожирающего огня. Те, кому посчастливилось выбраться из адского пламени, бежали к реке, но огонь уже бушевал и там.

А в это время в двухэтажном деревянном здании барнаульского телеграфа на улице Пушкинская, дом 47, беспрерывно работали аппараты Морзе. Телеграфисты выстукивал в столицу Российской империи – Санкт-Петербург, в Омск, Томск, Бийск, Змеиногорск, Курью, Локоть, Камень, Павловск и другие населённые пункты Алтая короткую, но страшную по содержанию телеграмму, в которой сообщали о пожаре, пожирающем город.

Полыхали целые улицы. В пламени сгорали не только деревянные постройки, но рушились и каменные здания. Красивые фасады магазинов, государственных учреждений и домов зажиточных граждан созданные из красного кирпича покрывались жирным чёрным налётом и осыпались под напором огня. В результате безумства огненного сатаны от каменных домов оставались лишь каркасы, – голые чёрные стены с пустыми глазницами окон и дверей.

Пламя буйствовало весь день и всю ночь. Со стороны Большого Глядена и близлежащих к городу деревень всю ночь в небе над Барнаулом было видно сплошное зарево и слышен рёв огня, насыщающегося плотью людей, животных и строений.