Серафима Мельникова - С Фимой по жизни. Часть 6. Сказки-рассказки

Сейчас Маруся совершенно не злилась на подругу.

– Ладно, разберусь, не переживай. Что там у тебя с Сашкой?

– Ой, Манечка, я ведь за этим и звоню. Он в аварию попал, ногу сломал. Мне к нему ехать надо, он в больнице, а это где-то в районе. Поедем со мной, пожалуйста, а то мне одной страшно.

– Когда, прямо сейчас?

– Да, Марусь, пожалуйста.

– Ладно, подъезжай, – согласилась Маня.

Пока ждала страдалицу, позвонила маме.

– Мам, у меня всё в порядке, ты не волнуйся. Просто телефон отключала, а Дуська панику подняла. Ты Наташке, позвони, она и её дёрнула. Нет, всё в порядке, Сашка ногу сломал, мы сейчас к нему в больницу смотаемся, а то страдает там от несчастной любви. Всё убегаю, она уже подъехала. Да мам, ты не сердись на меня, что я такая непутёвая, прости. Я, я люблю тебя мам. Да, да приеду обязательно отзвонюсь. Обнимаю.

Больницу нашли быстро, но страсти-мордасти Дашка с Сашкой разводили долго. Если бы не медсестра, дай бог ей здоровья, выставившая нас за дверь, они бы и вовсе не расстались. Возвращаясь назад, Дуська безумолку щебетала, на тему: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». И, конечно, заблудилась. Остановились возле дома на краю деревни, чтобы спросить дорогу. Долго стучали в дверь, но никто не открыл. На голоса, пришла женщина из соседнего дома.

– Здравствуйте. Вы к кому?

– Здравствуйте, мы заблудились. Не подскажите, как на трассу выехать? – хором заголосили мы с Дашкой.

– Сейчас. Иван! – позвала она.

Пришёл мужик, наверное, её муж.

– Он вам лучше объяснит, каждый день там ездит.

Пока Иван, жестикулируя рассказывал Дуське маршрут следования, мы с его женой разговорились.

– А я слышу у Фёдоровны голоса, думаю, что такое? Дай пойду, гляну. В этом доме не живёт никто. Старики померли, а молодёжь в город подалась.

Маруся пригляделась, и ей показалось, что сегодня она в этом доме уже была.

– А Фёдоровна это кто? – спросила она.

– Это, подруга моя, царство ей небесное, померла прошлой осенью. Знаешь, разговоры ходят, что по ночам в доме кто-то бродит. Сама не видела врать не стану, но Фроська, другая моя товарка, рассказывала, что из дома этого домовой никак уйти не может. Вот и мается.

Вдруг, из-под калитки вылез щенок и уселся прямо перед Марусей.

– Смотри ка, откуда он взялся?

– Так он ничей? – спросила Маня.

– Да бог с тобой, в деревне все щенки, что на улице ничьи.

– А можно я его себе возьму?

– Бери, коли охота.

В это время Дуська, наконец, уразумела куда им ехать.

Устроившись с новым другом на заднем сидении, Маруся обернулась. Им в след приветливо махали новые знакомые, а на заборе сидела та самая кошка Фёдоровна, ещё недавно отчитывающая Маню за любопытство.

– Кого это ты приобрела?

– Друга.

– И как его зовут?

– Самсон, – ответила Маня, щенок, ласково лизнул её руку.

– Во, как! Мань, ты прости меня, я тебя всё гружу, гружу своими проблемами. Но, ты же знаешь, что ближе тебя у меня никого нет.

– Ладно, тебе Даш, извиняться. Я понимаю. А ещё знаю, что и ты примчишься, если вдруг мне худо станет.

– Даже не сомневайся!

«Так-то лучше, – услышала Маня знакомый стариковский голос. – Всё правильно! Как можно ждать что кто-то примчится на помощь, несмотря на ночь и непогоду, если сам на такое не способен?! Теперь поняла зачем приходила? Чтобы узнать это!»

А щенок Самсон ничего не сказал, потому что разговаривал он только во сне, а в жизни был ещё одной верной и преданной душой.

(Новогодняя сказка)

Счастье бродило по свету. Большое и спокойное, никогда не суетилось и всегда успевало вовремя. Всё его существо обращалось в слух, когда оно готовилось зайти к кому-нибудь в гости. А уж в предновогодние дни его ожидали даже те, кто давно перестал верить в чудеса.

Земля спала, а люди этого не замечали, они спешили, пытаясь обогнать не только друг друга, но и время. Время же посмеивалось над этими попытками, наказывая тех, кто слишком рьяно им пренебрегал.

– Привет Счастье, – сказало Время. – Как ты? Многих осчастливило?

Счастье поклонилось в ответ и прошелестело:

– Неважно скольких, важно на сколько! Ты же знаешь мою избирательность, я прихожу ко всем, но только тогда, когда ты всё приготовишь для этого…

Вдруг они услышали тихий детский плач, маленькая девочка безутешно рыдала над осколками стеклянного шарика.

– Конечно, – проворчало Время, – На мне вся грязная работа, а ты приходишь, и все тут же про меня забывают. Вот хотя бы взять эту девочку, ещё три минуты назад она светилась восхищением, не уступая по переливам разбившемуся шарику, но я пришло и всё оборвалось. Нет ни смеха, ни радости, только слёзы и острое чувство жалости и обиды. Не люблю эти моменты, пойду дальше, а ты давай принимайся за работу – теперь твоя очередь.