Григорий Зарубин - Тюремные истории. Тюремный роман в рассказах

На проходной столкнулся, как назло, с замом по тылу. И тут же в узком коридорчике КПП, между железными решетками и получил ценное указание срочно брать расконвойника Гурьева, садиться на лесовоз и выезжать к штабу, где поступит в распоряжение инженера по лесу Ирины Борисовны.

Бежать на хоздвор Санька, сломя голову, не спешил. Он, зайдя на территорию, поправил шапку, и направился прямо в здание администрации. Человек, что называется, недовоевал и жаждал мщения.

В отделе кадров была только молоденькая Оля, вечно смешливая и медлительная до крайности, чем страшно раздражала Саню.

– Я хотел узнать, – начал он. Оля, явно игнорируя посетителя, стоя у зеркала, медленно раскрашивала помадой свои прекрасные медовые губки.

– Короче, мне тут некогда, я уже целую неделю к вам хожу. Где моя справка? – злобно спросил Санька. Запоздалая волна алкоголя, сдерживаемая копившейся яростью, только сейчас приятно хлынула в голову.

– Какая справка? Я ничего не знаю, много вас тут всяких ходит, – растягивая слова, удостоила его ответом после долгой паузы инспектор по кадрам. Теперь она старательно вырисовывала тени на своих глупых и красивых глазках.

– Что мне снова объяснять в десятый раз, какую бумажку надо? – взвинтился Саня. Но тут заскочил в кабинет майор Чижов – инспектор по боевой и специальной подготовке личного состава. Несмотря на свои сорок с длинным хвостиком лет, майор, ловко вильнув жирным пышным задом между двумя столами, подскочил к Оленьке и нежно прижал ее за талию к своему брюшку. Не обращая никакого внимания на стоявшего за стойкой Коровина, они о чем-то ласково залюбезничали. Саня, красный от злости и обиды на весь белый свет, громко хлопнув дверью, выскочил из кабинета.

– Коровин! Ты почему еще здесь, а не в машине с Гурьевым? А!? – спокойным, но величественным тоном остановил уже возле лестницы Саньку сам начальник тюрьмы, строго нахмурив брови. – Как жаловаться, что тебе прапорщика не дают или напряженки ни за что лишают, так ты сразу тут, а как работать, так тебя не дошлешься. Чтобы через три минуты я видел в окно, что КРАЗ стоит у ворот. Понял меня?

– Так точно! – с явным вызовом отчеканил Санька, вытянувшись по швам перед полковником, и намеренно медленным шагом, останавливаясь с каждым встречным контролером, разговаривая с ними минут по десять, двинулся к гаражу на хоздвор.

В кабине было тепло. Зек с раннего утра готовил машину к рейсу, заправил, проверил все ли в порядке. Хоть и подневольный, но мужик был ответственный, свое дело знал. Подъехав к зданию администрации, остановились, ожидая Ирину Борисовну. Молчали оба. Водитель разглядывал своего конвоира. А тот сидел, нахохлившись, о чем-то крепко задумавшись.

– Что-то ты, Александр, сегодня вроде не в духе? – наконец спросил Гурьев.

– Да чему радоваться, Гуричь, когда каждая сволочь тебя отчитывает, понукает тобой, точно ты не человек, а пес, которого не кормят, а только бьют, – почти что простонал Коровин. И снова замолчал. Старшина теперь осмысленно смотрел на крыльцо КПП, ждал появления Ирины Борисовны, в ужасе думая, что придется целый день терпеть эту ворчливую каргу, ее нудные разговоры про разведение домашних цветочков. И в итоге она все равно его сдаст начальству, учуяв в тесной кабине запах спиртного перегара, исходящего густо от Коровина. В дорогу он успел купить на последние рубли еще чекушку.

На удивление Ирина Борисовна молчком взобралась в кабину. Как всегда, со всей силы хлопнула дверью, поправила вязаную шапочку, властно ткнула пальцем в выключатель магнитофона, остановив на полкуплете ненавистный ей шансон. И только после этого сказала: «Какая пошлость! Гурьев, поехали на деляну, ту, что за покосом. Вы что, через Китай так долго с гаража ехали?» И подозрительно посмотрела на Коровина.

Мощный КРАЗ лихо разогнался и помчал к выезду из города. Уже рассвело. Выглянуло зимнее солнышко сквозь пелену дыма от печных труб. За городом дорога стала ровнее и шире. Лесовоз, словно почуяв волю, все больше убыстрял свой ход, мощно ревя мотором и выкидывая позади себя сплошную стену снежных завихрений. Высоченные пихты нависали широкими лапами над дорогой, утопая ядреными основаниями среди белых сугробов, готовые в любую секунду сбросить тяжелую снежную осыпь с ветвей в колею. Тайга была сказочно и величаво красива.

Проезжая по пути мимо деревеньки с кособокими домишками, Гурьев с разрешения конвоира остановился у киоска. Коровин сидел, надувшись, в тревожном молчании. Ирина Борисовна пыталась заговорить с ним, но была проигнорирована. Наступила тягостная тишина.