Михаил Дорошенко - Приглашение в замок

– Ничего, не беспокойтесь: отработаете на общественных работах. У нас здесь серебряный рудник есть. Как только графиня вам надоест, о, вы – ей, так сразу вас и пристроят.

– Скажите, господин бургомистр…

– И временно исполняющий председатель общественного совета.

– Поздравляю. Можно ли мне подать заявление в суд о насильственном удержании меня в вашем городе?

– Можно, конечно же, а на кого?

– Вот это вопрос.

– В прошлый раз вы просили, чтобы вам разрешили остаться. Вы непоследовательны. Не лучше ли решить этот вопрос полюбовно? Никто у нас серьезно не судится из-за отсутствия состава преступлений, поэтому суд у нас скорее представление. Помощник нашего уважаемого начальника полиции предстает в трех лицах: прокурора, судьи и адвоката.

– Противоположного свойства должности.

– Дело в том, что у нас только один человек в городе имеет юридическое образование.

– Как же он умудряется вести процесс?

– Это требует определенного артистизма. Видели бы вы, как он перевоплощается!

– Представляю.

– Нет-нет, ради только того, чтобы посмотреть представление, подайте заявление в суд, и вы будете лицезреть бога единого в трех лицах…

– Скажите, а не тот ли вор, он же – шофер, склонный к перевоплощениям, является у вас судьей?

– Он самый! Выбирайте только выражения. Вы имеете дело с судьей и прокурором! Да, он любит прокатиться на роллс-ройсе графини, и никто его не осудит… за это.

– Разумеется, сам себя он не осудит.

– Даже если осудит, то сам же и защитит. Вы утверждаете… мне говорили… будто на вас статуя напала, та, которая в местном музее стоит? Как может статуя напасть на человека?

– В том то и дело: на днях она стояла на площади.

– Кто мог перетащить такую тяжелую статую? Старик-библиотекарь!? Абсурд! Все ли у вас в порядке с головой, молодой человек? Не употребляете ли вы какое-нибудь китайское зелье? У нас с этим строго! Да, механизм в статуе был, но он испорчен давно. Если не хотите, чтобы на вас самого подали в суд, сходите к оскорбленному вами библиотекарю и извинитесь. Не стыдно вам, молодой человек, обвинить старого, больного, беспомощного человека в нападении на вас? Вы его видели? Он едва на ногах держится. Ему больше ста лет, родился еще при Наполеоне… э…

– Бу-онапарте! – подсказывает секретарь.

– Может быть, даже и раньше. Добрейшей души человек! А какой острослов был лет сорок назад! Дуэлянт! В страхе не то что наш город, а и всю округу держал. Его и сейчас все боятся. Поговаривают, будто он с демонами на короткой ноге. В шахматы с ними играет на кладбище. Приходишь утром на кладбище, а там все монументы поменялись местами. Все законы нашего княжества цитирует наизусть, а их никто кроме него не смог прочесть до конца. Память, как у юноши. Умница каких мало. Лучше дружить с ним. Извинитесь, не пожалеете. Страш-ней-ший человек! Скажу более: человек ли?!

– Конан-Дойля читали? Про Мориарти слыхали? – вновь к неудовольствию бургомистра вмешивается секретарь. – Вот! Его так и зовут… Мориарти!

– Вот и думайте прежде, на кого в суд подавать! Прочтите в библиотеке наш свод законов, чтобы знали, как поступать, а когда разберетесь с личностью обвиняемого, приходите, будем рады вас оправдать.

– Надеюсь, вы по зову сердца пришли, – вопрошает старик в музее, – не по принуждению? Надеюсь, вы раскаялись в содеянном, а-а… а в чем, кстати?

– Мне показалось, статуя эта…

– Вот эта?

– Да, именно эта, несколько дней назад стояла на улице.

– Что и… вправду стояла?

– Мне показалось… а она стояла в музее, оказывается. Я не был в тот день в музее и все перепутал. С памятью плохо, должно быть.

– Я тоже мало что помню из того, что было вчера. Весь нынешний век позабыл, зато как сейчас помню все, что в прошлом случалось. Когда-то и я пришел в этот город… статую, кстати, выкатывать можно, она на колесиках… как и вы, на заре, и уже никогда из него не выходил. Любовником был трех поколений княгинь, советчиком всех поколений князей, а теперь вот библиотекарем стал. Сколько видел всего, рассказать – не поверите.

– Отчего же? Поверю. В мире много кой-чего, что философии не снилось, говорят в таких случаях, что стало уже трюизмом. Собственно говоря, я пришел прочесть свод законов вашего княжества.

– Вот он, изучайте его, – похлопывает старик по обложке.

– Ну и книга, настоящий гробище. Как открыть эту дверь, – стучит Адамсон по книге, – на тот свет?