Михаил Дорошенко - Приглашение в замок

В попытке избавиться от навязчивых доброжелателей – все жалеют его после участия в пикнике и приглашают на ужин – Адамсон выбирается за пределы города погулять по предгорью. Но и силы природы, сдаётся, восстают против него. Выйдя к подножью горы, он стал подниматься наверх по склону. Ворон, усевшись на мшистый камень, напоминающий морскую черепаху, прокаркал что-то магическое, и камень заскользил вниз по склону, наезжая на него, словно танк. «И ты Брут…» Долго еще ворон скакал за ним по тропинке, каркая что-то явно извинительное, и только после: «Да ладно, не обижаюсь я вовсе», – отстал.

Сквозь трещину в стене полуразрушенной башни, одиноко стоящей на холме, его манит рукой отшельник в монашеском одеянии.

– Куда путь держишь, юноша?

– Да, собственно говоря, никуда. Так, прохаживаюсь.

– Единственно правильный путь.

– А вы чем занимаетесь здесь, отче, молитесь?

– Вот еще! Я так же как вы, юноша, ничем не занимаюсь.

– Как Диоген в башне.

– Нет, он что-то там мыслил, Истину пытался найти. Нет, я ничего не ищу. Я фальшивый философ.

– Все здесь фальшивое.

– А ты, небось, свободу ищешь? Еще более бесполезное занятие, чем заниматься ничем.

– На свете все – покой и воля.

– Ну что за глупости? Какая воля? Хочешь побиться головой об стенку?

– Нет, не хочу.

– Вот видишь, какая тут воля: сплошная неволя.

– Ну да, неволя.

– Нет, ты не должен со мной соглашаться, ты спорить должен со мной. Спроси вот меня, почему я называю себя фальшивым философом?

– Считайте, спросил.

– Такого явления, как философия не существует.

– Да? Хм.

– Понятие – да, а явления – нет. Все, что нужно, известно. Первое: я есть, второе: мир вокруг существует помимо меня, я откуда-то явился и исчезну потом, как и все. Но это еще не философия, это ощущения в знаниях явленные. Вся философия сводится к трем вопросам: есть ли Бог и как к нему относиться, если Он есть.

– А третий, по-вашему?

– Есть ли жизнь после смерти, но этот вопрос вытекает из первых двух. Все! Больше не о чем спрашивать! Все остальные вопросы и ответы на них придуманы фанфаронами, которые сами себя нарекли философами. Нельзя заниматься тем, чего нет. Все, что написано от Сократа и далее – мертвые словеса, мертвые, как эти бесплодные камни. Но даже если спросите вы у меня, есть ли Бог, то и на этот вопрос у меня нет ответа. Можно, конечно, предположить по совершенству творения, что за всей красотой и гармонией стоит некий Создатель. Разве камни, даже если они падут на землю, смогут взрастить башню – создание рук человеческих, которая сбросила их? Нет! А вот этот репейник, созданный Богом, сам себя размножает. Не торопись, однако, с выводами, юноша. В природе мы видим лишь часть проявления божественной мудрости. Можно, конечно, предположить, что в Библии все остальное досказано. Казалось бы, становись на колени и молись. Я же, как и всякий фальшивый философ, начинаю размышлять и… как всегда, ошибаюсь. Поскольку, это мои слова, а не божественные, они мертвые.

– В книгах по философии…

– Прочел я все ваши книги по философии, а ответа не получил. Стал путешествовать. Набрел как-то на это место – пейзаж замечательный, воздух божественный! Погляди, какая вокруг красота! По вечерам поднимаюсь на вершину башни этой трухлявой, ложусь на плиту, покрытую мхом, и жду откровенья от Бога в надежде, что мне знак будет свыше. Я, разумеется, знаю, что при этом надо молиться, однако ленюсь.

– Что ж так?

– Легче гораздо быть фальшивым философом, чем молиться усердно. Ваши философы вопросы все задают. Быть или не быть? Дурацкий вопрос! Разумеется – быть, коль родился и существуешь уже. Не хочешь жить, не живи. Свобода.

– Вот как раз свободы мне и не хватает.

– Вот как раз свободы у вас больше, чем надо.

– Только что вы уверяли меня, что в мире сплошная неволя.

– В том-то и метод фальшивого философа – рождать парадоксы. Да, вокруг неволя, а человек свободный. Вот и делай из этого вывод.

– Все ваши советы сводятся к предложению забраться на башню и медитировать вместе с вами.

– У каждого своя башня, даже если ее и не видно. Человек – сам себе башня ходячая. Главное отыскать ее в себе, что не каждому дано.

– Черную книгу явились прочесть?

– Черную?

– Вот она, – указывает библиотекарь на золотистый куб.

– Внутри, полагаю, черная?

– Смотря для кого. Она двусторонняя. Открываем с одной стороны и читаем, потом с другой – и читаем другой вариант той же самой истории. Чудо, можно сказать.