Серафима Мельникова - С Фимой по жизни. Часть 4. Попутчики

И я, чтобы не смущать её ещё больше, согласилась. Она обрадовалась, и мы пошли.

Это был совсем другой дом. Двухкомнатная хрущёвка на четвёртом этаже без лифта. Дверь открыл бородатый мужчина в джинсах и майке. Ленкин муж, вежливо поздоровался со мной, представился Владимиром и, взяв у Ленки авоськи, ушёл на кухню. Я осмотрелась, мне показалось, что это та самая наша с мамой квартирка, с дешёвыми обоями и ситцевыми занавесками. Из соседней комнаты вышла Ленка с ребёнком на руках, малыш только проснулся, тёр кулаками глазки и прижимался к Ленке.

«Это – наш младшенький, Васенька!», – гордо сказала она.

Оказалось, что всего их трое, двое их которых сейчас в школе и детском саду. При всём внешнем спокойствии внутри всё бунтовало. Как же они тут живут впятером? Это же физически не возможно.

Володя, тем временем, накрыл стол на кухне и пригласил нас обедать. Сами понимаете, какие габариты в хрущёвских кухнях. Обычный стол с табуретками. На столе: сковородка с жареной картошкой, не хитрый овощной салат и тарелка с нарезанной колбасой. «Гвоздём» стола была бутылка шампанского.

«Да, давно я так «не шиковала»!», – подумала я.

Или шампанское, ударившее в голову, или детские воспоминания разбередили душу, но опять (как в детстве) было тепло и спокойно. Сидеть и слушать Ленкин рассказ о том, что жизнь у неё хорошая: муж – пишет диссертацию, дети радуют успехами и послушанием, что очень не хватает родителей, который рано умерли. Тут прибежал Васенька и залез к Ленке на колени. Он, долго и внимательно рассматривал меня, а потом показал язык и сам громко засмеялся. Васенька был такой трогательный и милый, очень хотелось взять его на руки, но я, от чего-то, постеснялась это сделать. Вместо этого сидела и рассматривала дырку на коленке его колгот.

Прощаясь в прихожей, мы обменялись номерами телефонов, договорились не пропадать и созваниваться. Я шла по улице и думала, что вряд ли когда-нибудь позвоню.

Вернулась в офис, работать уже не хотелось, да и вообще ничего не хотелось. Пользуясь тем, что я хозяйка, просто ушла домой. Машину тоже отпустила (на радость водителю), а потом тихо брела по улицам и переулкам. Дома, прошла по всем комнатам, как будто впервые их увидев. Нет, все дорого и красиво, приходящая горничная ежедневно истребляла каждую пылинку, даже в библиотеке всё было как лаборатории. И пахло там примерно также, не книгами и благополучием, а лавандовым ароматизатором.

Уже засыпая, подумала: «Так я добилась, чего хотела, или нет?» Все эти годы непоколебимо верила, что всё правильно, именно это и есть счастье. Замуж не пошла, думала, успею ещё. Надо сначала построить дом, заработать денег, а уж потом все эти мужья и дети. За чем же я гналась все это время?

Есть дом, есть деньги, но нет рядом такого вот небритого Володи, который с нежностью смотрел бы на меня, и его не смущало бы отсутствие маникюра и модельной стрижки.

А самое главное – нет такого вот Васеньки с этой замечательной дыркой на коленке.

Раньше, годах в восьмидесятых-девяностых прошлого века, почти на каждой кухне жил сервант. Кубастенький такой, на крепких высоких ножках. На кухню, его вытеснили новомодные стенки. Это там, в монументальных многоэтажках, годами пылились: богемский хрусталь, немецкий сервиз «Мадонна», серебряные ложки-вилки и прочие гжельские соусники и конфетницы. Выбросить же на помойку старенький, но ещё крепенький шкафчик рука не налегала, вот и перебирался он из гостиной на кухню, где и принимал в своё уютное чрево, такую же посуду, не полностью уцелевшую, но ещё пригодную для будничного пользования. У нас тоже жил такой сервантик.

Рассохшиеся деревянные полы, тогда усиленно закрывали линолеумом. И мой папенька, уже отмерив необходимый размер по блату доставшегося полимерного покрытия, предвкушал будущие красоту и комфорт. Барьером на пути к новому полу как раз и стал злополучный чешский шкафчик. Помощников в доме не наблюдалось. Склонный к максимализму и будучи действительно не слабым, он, как и все мужчины, всё-таки переоценил свои возможности. Подумав, что возиться с вытаскиванием и складированием посуды, ему совсем не улыбается, а выкроенные куски линолеума «настоятельно требовали» немедленно уложить их на новое место жительства, батюшка приступил к реализации намеченного плана. Шкафчик в общем-то тяжелым не был, но посуда (будь она неладна) имеет свойство скользить по стеклу и в самый неподходящий момент неожиданно биться. Папенька, предположив, что если слегка приподнять мёбель с одного края и подсунуть в образовавшуюся щель половое покрытие, то будет комильфо. Но, всё оказалось не так безоблачно. В результате непродуманного манёвра, случилось массовое и сокрушительное побоище всего содержимого.