Виктор Семенов: Возвращение в Мальпасо

– Друг, – ответил он.

– Это хорошо. Хороший друг – редкая птица в нашей земной глуши…

– Зачем ты пришел? – спросил мужчина, затянувшись сигарой.

Я примолк на минутку. Его странного цвета глаза – вроде зеленые, а вроде и нет – искрились смехом.

– Да я не специально… Вы, наверное, сами позвали?

– Зачем ты пришел? – повторил он вопрос.

– Соломатина приезжает, – завел я свою волынку, – завтра. У нас есть игра. Шуточная…

И я вкратце рассказал ему о смысле игры и о вопросах, которые выпадали на мою голову. И о последнем вопросе. Мужчина заливисто расхохотался, выпустив пару колечек дыма:

– Слушай. На самом деле этот вопрос для нормального человека гораздо проще, чем вопросы типа «кто сейчас мэр Кирова» или «назови мне первый альбом Тупака». Просто ответ на него бессмыслен и непрактичен, если получен извне. Если не прошел внутреннюю цензуру. Не высижен, как золотое яичко. Не прошиб потом. Не вышел почечными камушками. Но с другой стороны, этот вопрос, единственный в своем роде, – ключик к встрече со мной. Других вариантов просто нет.

– Вы – Он? – спросил я чуть вздрагивающим от волнения голосом.

Мужчина, похожий на Харви Кейтеля, снова улыбнулся:

– Не совсем. Помощник. В вашем бизнесе это называется «советник». – Он засмеялся. – Советник главы. Так вот. Ты должен сам прийти к ответу. Исходи из того, что единственный конечный ресурс – время, которое определено нам здесь. Остальное бесконечно. Вот и думай.

Он встал с кресла и, взяв сигару, сказал мне:

– Пойду отолью, Юрий Юрьевич. Не возражаешь? Я быстро.

И он ушел к туалетам, оставив после себя шлейф сигарного дыма, спокойствия и надежности. Я, посидев минут пять в одиночестве, допил кальвадос и тоже направился к санузлам.

В туалете никого и ничего не оказалось. Ни мужчины, ни сигарного дыма.

Я вышел на абсолютно пустую Михайловскую. Ни людей, ни машин. Пошел к Невскому и, не дойдя до него, как-то резко вывалился из сна в реальность больничной койки. Темнота и тишина, обволакивающие все вокруг, говорили о том, что я проснулся в самый разгар ночи. Часы в телефоне лишь подтвердили это: четыре пятнадцать. Голова не болела. Абсолютно.

– Помог кавальдос-то, – пробормотал я и начал писать заметку в смартфоне.

В семь утра я совершил первую попытку к бегству. Подошел на пост дежурной сестры и спросил, где сейчас моя одежда. Она ответила, чуть зевнув:

– Зачем тебе? Ты и так очень даже презентабелен…

Спортивные шорты и красно-белая спартаковская футболка. Коля был в своем репертуаре, когда подбирал мне больничный гардероб. Хотя для питерской больницы я выглядел очень даже по сезону: спартаковская форма и перевязанная голова.

– Покурить хочу выйти.

– Да ты не куришь вроде.

– Хочу начать…

– Иди так, зайка… Там потеплело.

И я поплелся в ординаторскую в поисках дежурного врача. Обнаружил лишь Ольгу Вадимовну, доктора, который проводила мой первичный осмотр и направила меня на стационар. Она сидела под ярко-желтым светом настольной лампы и заполняла карточки.

– Доброе утро, – сказал я и зашел в кабинет.

– Чего тебе? – спросила она, посмотрев на меня сквозь очки.

– Ольга Вадимовна, отпустите меня домой, а? Я поправился.

– Точно поправился, да? Все проверил? Ну, тогда какие вопросы! Сейчас выпишу справку.

– Я серьезно. Давайте я дома ваши пилюльки попью?

– Юра, ты чего, вообще охренел?! – заорала Ольга Вадимовна. – Тебя с пробитой головой привезли, как Щорса. Домой ему надо! Неделю здесь будешь. Минимум. А дальше посмотрим.

– Куда? – попытался сострить я, чем вызвал еще большую агрессию:

– Вглубь. В нутро твое хитрое. Над ним тут вся больница носится, а ему домой надо! Топай в палату. Пока я тебя в институт мозга не перенаправила… Для консультаций.

И я послушно поплелся обратно по коридору. Из туалета мне навстречу вывалился полный дядька в тельняшке из соседней палаты, и я, воспользовавшись моментом, спросил у него, где хранится одежда. Он кивнул мне на двери слева от санузлов:

– Там. Складское помещение. Ключ у сестры.

– Спасибо, друг, – сказал я.

– Футболку смени, – посоветовал тот, – иначе травма твоя будет перманентная.

– Конечно. Это Колька, зараза, шутник. Может, у тебя еще тельняшка есть?

– Дома.

– Не, – ответил я. – Мне здесь надо…

И зашел в уборную.

В одиннадцать приехали Коля с Маринкой. Соломатина, увидев меня возлежащим на больничной койке, сложила губы в ироничный бантик: