Oboimov - Судьбы. Их жизнь в твоих руках

«Дорогая моя Ниночка. Пишу тебе из Владивостока. Удивительно, как разбросала нас жизнь… А многих уже и нет… Но разве нам нужно грустить? Нет, конечно.

Все чаще вспоминаю, какой ты была красавицей в школе, как мы шутили на уроках, как я стеснялся пригласить тебя на осенних вечерах… Эх, какой же я был дурак! Вернуть бы сейчас то время, отмотать 45 лет назад, признаться тебе в своих чувствах, но… Что-то я расчувствовался, прости.

Расскажи мне, пожалуйста, как ты? Как дети? Как тебе живется? Слышал, что осталась совсем одна, надеюсь, тебе не скучно… В нашем возрасте всегда хочется с кем-нибудь поговорить…»

Сморщенная от времени рука, дрожа и волнуясь, держала листочек. Стройная и аккуратная старушка, в маленьких очочках продолжала читать послание, оставленное ей почтальоном в ящике. Периодически она отрывалась от письма, брала лежащий рядом платок, вытирала слезы и вновь окуналась в воспоминания, которые ей дарил бывший одноклассник Коленька.

Она не знала, как он выглядит сейчас, почти полвека они не виделись, не переписывались и не созванивались. В ее голове был образ высокого красивого юноши, кудрявого и белокурого, скромного и приятного во всех отношениях. Красный галстук украшал его шею, а на груди блестел значок комсомольца, полученный им в последний день учебы в школе. Этот красивый парень был влюблен в нее с первого класса, но не решался признаться, а она, как истинная советская девушка, первой шаги не делала.

Судьба разлучила их сразу после выпускного. Он отправился в армию, оттуда в политехнический институт, отучился на инженера и по распределению попал в какой-то город, о котором в Советском Союзе нельзя было говорить.

Миловидная Нина отучилась на швею и устроилась на предприятие, затем встретила Игоря, вышла замуж, родила двух чудесных детей, воспитала их и прожила чудесную жизнь. Дочка и сын выросли, разлетелись в две столицы, устроили жизни и изредка навещали мать с отцом. Пять лет назад Игоря не стало, и Нина Тимофеевна осталась одна.

«Как я уже писал, я прожил хорошую жизнь. Работаю заместителем генерального директора на очень крупном предприятии, у меня есть все, и нет ничего. Смешно даже. Все люди заводят семьи, детей и мечтают об успешной карьере, а у меня все наоборот, уже 60 на носу, карьера есть, а я мечтаю о семье и детях…»

Очередная слеза упала с лица Нины Тимофеевны. Она потекла то ли от жалости к Коленьке и его судьбе, то ли от того, что она понимала, что отчасти она виновата в происходящем.

Их переписка началась не так давно, около года назад. Николай всегда присылал большие письма и подарки. Открытки, курьера с цветами, дорогой швейцарский шоколад, всем этим был заполнен дом старушки. Ей это было не нужно. Общение, его теплые слова о прошлом и настоящем, о ней… Вот, что было главным подарком для нее, и что вернуло смысл в ее жизни после отъезда детей и смерти мужа.

«Должен признаться, скоро отправляюсь в командировку и впервые за много лет буду в нашем городе. Даже не верится, что место, где я родился, вырос, получил образование, стало таким чужим. Представляешь, в родном городе придется остановиться в гостинице. Дурдом какой-то…»

Нину Тимофеевну охватила гамма чувств. Как влюбленная девчонка она подскочила с места и начала метаться по комнате, продолжая читать письмо.

«Буду 22 мая, 148-ым поездом. Был бы счастлив увидеть тебя… Целую, Николай.»

Старушка ненавидела этот момент, момент, когда заканчивается письмо. Это значило, что она больше не увидит Коленьку перед собой, только через месяц, а то и больше, когда придет следующее.

– Двадцать второе, – бормотала она, продолжая курсировать по своей небольшой квартирке. – Сто сорок восьмой.

Сломя голову она бросилась на лестничную клетку и начала барабанить в соседскую дверь. За железной стеной послышались шаги, проход распахнулся и перед ней предстал соседский мальчишка лет десяти, жадно поедающий мороженое.

– Здрасти, – оторвавшись от сладкого, произнес юнец. – Вам чего?

– Лешенька, посмотри, пожалуйста, во сколько к нам приедет сто сорок восьмой поезд, а?

– Ну ладно, – малец пропал в глубине трехкомнатной квартиры и через минуту вернулся обратно. – Завтра в девять тридцать три утра.

– Спасибо, дорогой, спасибо, мой хороший, – поблагодарила старушка и засеменила обратно к себе.

Как мало времени, чтобы подготовиться, и как много времени она этого ждала. Схватилась за веник, пропылесосила, несмотря на больную спину, вымыла полы. Затем магазин – две огромных сумки с продуктами. «Что любил Коленька?». Пирожки любил, с ливером. Духовка, плита – все в работу. На несколько часов ее кухня превратилась в настоящий цех по производству еды. Что еще? Нина Тимофеевна схватила табуретку и взобралась под самый потолок. Ну как можно привести в гости Коленьку, а у нее шторы два года не глажены. Фух, вроде бы все…