Татьяна Бенькович - Купите ландыши

Хроника событий. 23 июня 2020 года

Как-то вечером, сидя за чаем на даче, ставшей «ковчегом» для части моей семьи, младший из сыновей задумчиво произнес «Еще один день без ковида». Невольно его слова врезались в память. Я повторяю их про себя перед сном, когда пытаюсь подавить не проходящий страх перед реальной угрозой болезни, изменившей в одночасье наш земной мир.

Мы торопимся жить и не замечаем, как ускользает время. Хандрим от наступающей порой безысходности. И начинаем понимать, какая пропасть отделяет нас нынешних от мира, в котором пел Окуджава «…Так обаятельны, для тех, кто понимает, все наши глупости и мелкие злодейства. На фоне Пушкина снимается семейство. На фоне Пушкина и птичка вылетает». Мы те же – грешные и праведные, несгибаемые и надломившихся под грузом испытаний. Мир становится для нас иным.

И снова ночь сменяется днем. Как шлейф ночи, легкой дымкой рассеивается сон, переходя в утро. На лице приятное тепло ласкающего Солнца, за окном слышится пение птиц, пора пробуждаться! Чашка крепкого кофе. Аллилуйя! Жизнь возвращается в свое русло!

Истоки этой реки, берущие начало на улице Вокзальной, вновь, как магнит, притягивают к себе воспоминаниями о детстве.

– Скорее собирайте старье! Приехал старьевщик! – старательно стучится в дверь соседская девчонка Танька-кузнечик.

Собирая наспех все, что залежалось и вышло из обихода – сношенную обувь, чулки, сумки, платки, платья, кофты…, мы наперегонки бежим во двор. Посреди двора у колодца стоит лошадь, кося глазом, она безразлично наблюдает за происходящим. В телеге растет гора из накидываемого старья. Азарт от происходящего будоражит ребятню в надежде получить взамен тряпья незатейливые игрушки и сладости – сахарный петушок, листик-леденец на палочке, свистульку с надуваемым шариком, розового пупсика в тазике, калейдоскоп, мыльные шары в тубе, сачок для ловли бабочек, блесну для рыбалки и т. п. прелести. В шумной сутолоке старьевщик заправляет торгами. К нему тянутся руки, облепившей повозку детворы. В попытке перекричать друг друга, счастливчики отходят первыми, получив желанные дары. Они, разгоряченные, хвастают доставшимися «задаром» игрушками. Никто не уходит с пустыми руками. Странно, но никому из нас не приходило в голову задать себе вопрос о том, куда вывозилось со двора накопленное с годами старье?!

В детстве мы не были избалованы игрушками, деньги тратились мамой на «существенное», а игрушки дарились по случаю дней рождения. Тряпичных куколок время от времени мы мастерили сами. Ватой набивали голову, к ней пришивали продолговатое туловище, руки и ноги. Изготовленную таким образом куклу наряжали в одежду, которая также сшивалась из пестрых лоскутков тканей. Лицо куклы разрисовывалось цветными карандашами, поплюешь-поплюешь на карандаш и красишь, как фантазия подскажет. Из скрученных шерстяных ниток мастерили волосы, заплетая в косы. Изредка детские игрушки привозила тетка Мария из Ленинграда. Марией называли нашу молодую тетушку по настоянию мамы. После войны Мария уехала из Луги, выйдя замуж за ленинградца. Звали его Яшей, он был старше Марии и нечасто сопровождал ее в поездках к младшей сестре. В один из ее приездов в нашем доме появились кукла Рита и детская швейная машинка. Радости не было конца! Немецкая кукла была необыкновенно красива – черные с блеском волосы, длинные ресницы, точеные пальчики. Великолепное синее платье с красным воротничком, металлическими пуговичками и складками на юбке, чудным образом, запомнилось в деталях и не стерлось из памяти до сих пор. Швейная машинка, тоже из Германии, была почти настоящей! На ней можно было шить, крутя ручку и направляя крохотные кусочки ткани. Первый выход с куклой во двор сопровождался восторженными взглядами соседских девчонок.

– Танечка, ну, пожалуйста, дай ее подержать! А можно ее покачать?

– Ой, смотрите, она закрыла глаза! Пусть снова откроет!

– А туфельки с нее тоже можно снять?

– Потрогай, какие у нее мягкие ручки и ножки!

– А почему зовут ее Ритой?

– Так было написано на этикетке – отвечаю я, чинно прохаживаясь среди подружек.

В далекие шестидесятые мало кто мог позволить себе такое. Жалея сестру, оставшуюся без мужа, Мария не скупилась на подарки. Щедро и с шиком она дарила нам игрушки, а со временем модные вещицы, польскую косметику, духи «Быть может» или «Может быть». Ее приезды были шумными, застолья веселыми, с ягодными ватрушками, маковыми рулетами и пирогами с капустой. А еще разносолами – хрустящими огурчиками, квашеной с тмином и антоновкой капустой, солеными груздями и маринованными грибочками; всевозможными вареньями и компотами, которыми была уставлена наша кладовка в коридоре за дверью. Больше других угощений Мария любила пьянящее ароматом земляничное варенье. Наверно, оно напоминало ей детство, деревеньку под Лугой с косогорами, густо покрытыми земляникой.