Александр Горохов - Сочинения в трех книгах. Книга вторая. Роман. Повести. Рассказы

Когда все улеглись, капитан вслух начал размышлять:

– На Кипр, или, как вы ее называете, на Алашию, мы уже точно не попадем. Буря нас отнесла далеко от этого острова. Попутный ветер и течение уносит или к Криту или к берегу Киликии.

– А что если из брезента нам сделать парус? – предложил Андрес.

– Сделаем, – ответил капитан, – только не сейчас, а ночью, когда я смогу точно определить наше место расположения. Тогда и поставим парус и пойдем на Крит. Если повезет, за неделю дойдем.

Ночь выдалась на редкость звездной, и капитан, которого звали Зенон, по известным ему признакам определился в их месте нахождения.

Никлитий и Андрес тоже рассчитали это место. Когда они сверились, то ошибка Зенона составляла не более ста километров к западу. Братья объяснили ему свои расчеты, и капитан, с огромным уважением выслушав, согласился.

– Впервые сухопутные люди, да к тому же такие молодые, проявляют столь великую мудрость, – ответил он. – Никто на целом свете не смог бы так просто и толково определить свое местонахождение.

Капитан приказал ставить брезент вместо паруса, и вскоре плот, подгоняемый ветром, пошел к Криту.

Через семь дней без особых приключений, доев последние сухари и выпив почти всю воду, добрались до острова.

Там Зенон повстречал знакомого капитана, и на его корабле они приплыли сначала в Милет, а затем и в Эфес.

Все это время братья расспрашивали капитана о Гераклите. Тот рассказал, что Гераклит человек добрый, но странноватый. Он недолюбливает горожан, открыто насмехается над ними. Лет ему около сорока. Живет замкнуто. Все свое время либо читает, либо размышляет.

Капитан время от времени сетовал на свою судьбу, на то, что потерял корабль.

– Но кто сейчас в Эфесе из аристократов живет богато? – вопрошал Зенон и сам отвечал: – Богато здесь живут только персы.

Посетив бани, отдохнув и одевшись в чистые одежды, уже к вечеру, когда зной сменила вечерняя прохлада, они постучались в дом Гераклита.

И Андрес, и Никлитий уже знали, что Гераклит происходит от царского рода, но после смерти отца отказался стать царем и передал царство брату.

Знали, что он с огромным пренебрежением относился к своим горожанам, поэтому и не захотел управлять ими.

Стоя в пропилоне с двумя колоннами, братья размышляли о том, как поведет себя этот отшельник. Захочет ли беседовать?

Им приходилось на многое наталкивать неумелый разум других людей, но всегда они должны были держаться в тени. Как о самых лучших временах вспоминали о беседах с Верховным жрецом. И оттого так хотелось поговорить с мудрым человеком, поспорить, услышать интересную мысль.

Лязгнул засов, ворота в высокой каменной стене отворил привратник, и сразу за ним чуть в глубине диатира появился сам хозяин дома, смуглый и крепкий, с небольшой волнистой бородой и такими же волосами.

– Зенон! Давно я тебя не видел! Рад был днем получить записку. Должен сказать, что ждал тебя с нетерпением. Проходи. Рассказывай, что нового в море и за ним? Хотя что может быть нового в мире людей. Это природа каждое мгновение другая, а люди, они подобны ослам, которые своей жизнью противоречат законам природы и не стоят того, чтобы о них говорить.

– Я приветствую тебя, царь философов, – чинно и торжественно ответил Зенон. – Зная твое доброе отношение ко мне, я пришел не один. Эти юноши чудеснейшим образом спаслись вместе со мной во время страшной бури, в которой погиб мой корабль. Мудрее их я не встречал ни по ту сторону моря, ни по эту. Ты – единственное исключение. Когда они узнали, что мы знакомы, то так страстно просили познакомить их с тобой, что я не сумел устоять, и вот мы здесь.

– Проходите, – ответил Гераклит, – мой дом открыт для друзей Зенона. Зенон единственный из эфесян, кто имеет в голове мозги, кто верит практике и своему опыту, а не бредням народных певцов и толпе.

Они проследовали через портик и широкий коридор в глубь двора, мимо алтаря Зевса.

Слуга снял с них обувь, омыл ноги, и вслед за хозяином гости вошли в мужской зал.

Здесь в центре уже стоял великолепный тетрапекс – четырехугольный стол из палисандрового дерева с фигурными бронзовыми ножками. С трех сторон стола располагались удобные, покрытые коврами кушетки с подушками.

С четвертой стороны стоял тронос – кресло дивной работы с высокой резной спинкой из туи, инкрустированной слоновой костью и серебром. Ножки троноса были из бронзы и украшены фигурами сирен, крылья которых выполнены талантливым мастером так умело, что служили удобными подлокотниками.