Натали Штайм - Две жизни. История одного превращения

Повисла пауза; хозяин на несколько секунд опустил голову, прикрыл глаза, глубоко вздохнул, едва слышно проговорил несколько раз:

– Понятно, понятно… понятно…

Потом вскинул подбородок, тряхнул своей львиной шевелюрой, спросил:

– Ты на машине же сюда добралась?

Любовь Дмитриевна на секунду опешила.

«Да он не слушал меня!» – пронеслось в голове.

– На машине……

– С шофёром?

– Да, с водителем…

– Может его пригласить, чайку предложим, а? А то человек там один, ждёт…

– Думаю, это лишнее. Это часть его работы – ожидать меня.

Сбитая с толку фразами о водителе, немного сомневаясь в адекватности восприятия своего визави, она почувствовала неловкость и от своей речи, и от пребывания здесь и сейчас. Возникло желание встать и распрощаться, но дядькинская наливка вызвала расслабленность и некоторую леность тела.

– Ну, тогда – бог троицу любит! – Игнат вновь налил, поставил бутылку. – Значит, ты хочешь, чтобы всё стало на свои места, и было, как прежде? – в голосе чувствовалась ирония.

– Конечно!

Своей рюмкой слегка приложился к её, кивнул гостье.

– Давай!

Они выпили и по третьей, закусили.

Хозяин, повернулся к рядом стоящей тумбочке, открыл верхний ящик, достал оттуда тетрадь, следом шариковую ручку.

– На-ка, напиши своё имя полностью, дату рождения, место рождения, и время, если знаешь…

Он освободил часть стола, разложил перед ней тетрадь, протянул ручку.

Она молча взяла ручку, чуть развернулась к столу, записала, что просил. Закончила и выжидательно посмотрела.

– Это мне пригодится, – пояснил Игнат, возвращая назад в тумбочку письменные принадлежности. Повернулся лицом к Любе, сложил руки на коленях. Негромко начал говорить.

– Ты же человек деловой, здравомыслящий… Надеюсь, понимаешь, что всё в жизни подвержено изменениям, сама жизнь – это постоянное изменение. Поэтому ждать, чтобы всё стало так, как было, наверное, глупо. Сегодня кто-то здоров, завтра – болен, в теле что-то изменилось; сегодня у тебя дела идут хорошо, завтра – плохо, тоже происходят перемены. Или наоборот – тут без разницы… Главное – понимать, что наша жизнь и всё, что в ней есть, – это как текущая река, она не останавливается, а бежит, течёт, меняется… Если говорить предметно, – то, вот, мы с тобой. Те изменения, что происходят с тобой сейчас, тебе не нравятся, ты не знаешь, что с ними делать. Потому ты здесь. Я, признаться, часть своей жизни трачу на то, чтобы по мере сил помочь другим с этими изменениями справиться, так сказать «успешно проплыть повороты реки», – он с легкой усмешкой на губах изобразил приподнятыми руками воображаемое русло.

Любовь Дмитриевна, внимательно вслушиваясь в его речь, поняла для себя, к чему он клонит, и взялась за решение практического вопроса:

– Значит, мы сможем договориться, чтобы вы и мне помогли? – и уже собралась задать обязательный во всех договорах вопрос «Сколько это будет стоить?». Но Игнатий Павлович мягко её перебил, словно отвечая на это:

– Вопрос не в цене… – Широко улыбнулся, пошутил: – У меня для родственников скидка! – потом вернул серьёзный вид, продолжил:

– Признаться, наша встреча для меня неожиданна, и сейчас я не готов дать какой-либо ответ…Нужно подумать… Давай так: встретимся через недельку. – Тут он замолчал, прикидывая что-то в уме. – Нет, лучше через две, и я чётко отвечу – да или нет. Хорошо? Договорились?

Последний вопрос он задал уже вставая. Гостья последовала его примеру, тоже поднялась. Поняла, что аудиенция неожиданно подошла к концу. Игнат, сняв старенький пиджак с вешалки у двери, накинул на плечи, вышел её проводить. Не спеша направляясь к калитке, на ходу прощались.

– Ну что ж, будь здорова! Хорошей дороги. Привет своему водителю.

– До свиданья.

Он ещё раз кивнул, улыбнулся, сделал рукой прощальный жест уже вышедшей на улицу женщине, прикрыл дощатую дверцу и побрёл обратно в дом.

Зайдя на кухню, остановился, глянул на висевшие настенные часы, прикинул, что Любаша ещё не скоро вернётся, решил сам прибрать со стола. Также плавно передвигаясь по своим небольшим владениям, в процессе уборки раздумывал над прошедшим визитом. Озадачил он его.

Гостья была права, говоря о нём, как о человеке, «владеющим разными нетрадиционными методами». Вспоминая, он усмехнулся над такой формулировкой. За долгую жизнь в его арсенале познания мира накопилось немало. Использование знания звёздных влияний, нумерологических характеристик, восточных практик и древнерусской народной мудрости позволяло ему читать и понимать человеческие судьбы очень глубоко и весьма точно. Хотя главным для себя он всегда считал своё внутреннее импульсивное ощущение, видение.