Иван Несмирный - Отель Фламинго

– Эй, Андрюха! – вдруг зычно гаркнула кассирша. – Куда ты там пропал? Давай, иди сюда! Колбасы-то так и не нарезал!

Тут же у витрины показался широкоплечий, коренастый парень с короткой стрижкой a la “ёжик”, совсем не сочетавшейся с его большими, маслянисто-голубыми глазами. Парень вяло взялся за огромный столовый нож и начал нарезать охотничью колбасу.

– Эй, покупать-то чего будешь? – снова окликнула кассирша.

– Это… Вы мне? – не понял Игорь.

– Ну, а кому же? В магазине никого, кроме тебя, и нет! – продавщица сделала круглые глаза.

– Я… пока не знаю… – незадачливо ответил Игорь и тут же заметил, что парень с “ёжиком” пристально смотрит на него. Гордов быстро взглянул на парня, но тот ещё быстрее отвёл глаза в сторону и как-то неловко поспешил нарезать свою несчастную колбасу. Игорю тоже почему-то стало неловко. Так ничего и не выбрав, он молча вышел из “Свежая мясо”.

– Ну? Как там твои русские? – весело закричал Мэтью, высовываясь из кабриолета.

– Да… да… – задумчиво ответил Гордов и сел в машину.

Лос-Анджелес – город горьких и сладких ироний. Одной из этих ироний (сладкая она или горькая, решайте сами!) было соседство русской коммуны с радужным гей-тауном Западного Голливуда.

– А теперь уж точно – гляди в оба! – съехидничала Джессика, передразнивая Мэта и весело подмигивая Игорю.

Сначала мимо кабриолета промелькнул огромный плакат с двумя прильнувшими друг к другу мускулистыми мужчинами в тугих брюках из чёрного латекса. Потом на аккуратно вымощенном разноцветными плитами тротуаре показалось двухметровое чудо в короткой мини-юбке. Оно было закутано в огромный плюшевый шарф и локоны своего белокурого парика. Умело ворочая бёдрами, чудо быстро двигалось по бульвару на высоких каблуках и, видимо, куда-то спешило, отчего его полная грудь постоянно колыхалась, как водяной матрас.

– Shemale, – прошептал Мэтью тихо, с какой-то странной слащавостью в голосе.

– Как, как? – переспросил Игорь, всё ещё оглядывая двухметровую диковинку.

– She – male. Он и она в одном флаконе, – повторил Мэтью. – Выше пояса – женские груди. Ниже пояса…

– Я думаю, он уже догадался, – перебила Джессика. – И ещё я думаю, нам уже давно пора показать Игорю Сансэт-стрип.

– Где-то я это уже слышал, – задумался Игорь.

– Конечно слышал! – обрадовался Мэтью. – Сансэт-стрип когда-то называли рок-н-ролльной “меккой” всей Америки.

– Здорово! Едем скорее туда! – радостно отозвался Гордов.

Мэтью тоже довольно потёр руки: стрип была дорога ему по-своему…

Если двигаться по Лос-Анджелесу с востока на запад в направлении океана, то можно легко проследить, как унылые районы-проекты постепенно перетекают в муравейники рабочих кварталов, а те, в свою очередь, растворяются в океане туристов центрального Голливуда – и чем западнее, тем богаче и роскошнее становится город, разнообразие которого заставит любого не раз употребить в своих описаниях приставку “мульти”. Сансэт-стрип была неофициальным началом богатства и роскоши города ангелов. Дорогие рестораны-отели, легендарные рок-клубы, красивые женщины, находившиеся не только на неоновых афишах – всё это придавало особый шарм знаменитому отрезку бульвара Сансэт.

– Так вот она, рок-н-ролльная мекка Америки! – прошептал Игорь, невольно оглядывая стройную темноволосую официантку, кружившуюся над столиками летнего кафе. Кабриолет завяз в очередной пробке, и ещё несколько секунд Игорь любовался этой невысокой брюнеткой в скромном синем платьице и красных сетчатых чулках. На мгновение огромное солнце метнуло свои лучи в стекла кабриолета и тут же отразилось изумрудами в её глазах. Девушка прищурилась.

– Как мило она это сделала, – невольно подумал Игорь и тоже зажмурился.

– А теперь уж точно – смотри в оба! – засмеялся Мэтью, на этот раз передразнивая свою подругу с рыжими шиньонами.

И они оба наперебой стали перечислять русскому гостю регалии великого бульвара.

– Вон там за углом, на Ларраби-драйв – это легендарный клуб “Viper room”…

– “Nirvana” играли здесь один из своих первых концертов в Эл-Эй. А глянь направо!..

– … “Whiskey A Go-Go”. Здесь рвал сцену молодой Джим Моррисон. Ух, жила бы я в шестидесятые, я бы ему дала…

– А вот и “Roxy” – там зажигали Guns'n'Roses!..

– Джим Моррисон… Нирвана… Ганз-н-роузес… – восхищенно повторял Игорь, впиваясь глазами в праздничную улицу Сансэт-стрип и мысленно представляя, как по её тротуару расхаживали в своё время эти полулюди-полубоги.