Виктор Гитин - Сказка о демократии

– Мой аппетит всегда при мне. А вот еда – не всегда. Поэтому мне не жалко поменять свой аппетит на чужую еду, – умиротворённо промурлыкал Тигр. Он уже успел откусить жирный кусок мяса и с удовольствием его пережёвывал. – Чего прибежала? Хочешь поживиться за чужой счёт?

– Ну что ты! – обиженно скривила мордочку Лиса. – Наоборот хочу тебе предложить важное дельце.

– Для кого важное?

– Для тебя и для нашего леса. Только такой умный зверь, как ты, сможет разобраться в случившемся.

Однако у Тигра в этот момент урчание желудка явно заглушало голос разума. Поэтому он вяло воспринял комплимент Лисы.

– Мне сейчас не до твоих хитростей. Видишь, я кушаю! Приходи завтра… – Тигр опять с нескрываемым удовольствием принялся обгладывать милую сердцу косточку. Здесь голос сердца у Тигра полностью соответствовал бульканью желудка.

– Я вижу, что ты занят. И я ни за что не позволила бы себе отвлекать тебя по мелочам. Но в лесу произошло чрезвычайное событие! Что-то случилось с царём зверей.

Тигр так сильно и вдохновенно увлёкся косточкой, что от наслаждения даже на минуту забылся.

– А кто у нас царь? И что с ним произошло? – с хрипением от пожираемой пищи невнятно проронил он.

– Как кто?! Лев, конечно! Вернее, был Лев. А теперь не понятно…

– Что его уже нет? – не отрываясь от косточки, без всякого интереса к теме опять переспросил Тигр. – Его кто-то сожрал? Или что?

– Кто же мог съесть Льва, кроме тебя? Только ты мог соревноваться с ним в силе и ловкости, – Лиса не знала, как привлечь внимание собеседника. Вся её хитрость и изворотливость была бессильна противостоять желанию Тигра насытить своё брюхо. – Ты случайно Льва не ел сегодня?

– Нет. Льва не ел…, – честно признался Тигр.

Он не понял явной иронии и сарказма рыжей. Более того, его природная прямолинейность в политике и общественной жизни заключалась обычно в том, что он поедал зверей значительно слабее себя. Он не любил хитрить и изворачиваться, чтобы бороться с близкими по силе хищниками. Он считал это хлопотным и нечестным занятием сражаться с равными себе.

– Если ты не ел Льва, то с ним произошло что-то непонятное…

– С чего ты взяла? – недовольно, оторвавшись от куска мяса, спросил Тигр.

– Потому что Заяц принёс домой львиный клык. У живого Льва отнять клык Заяц никак не мог. Это, надеюсь, ты понимаешь?

– Понимаю! – рыкнул Тигр.

Он начинал злиться не только потому, что его отрывали от любимого занятия – еды, но ещё и потому что на самом деле решительно ничего не понимал. Ощущение собственной глупости не способствовало размеренному и приятному пищеварению. Оно раздражало и могло вызвать преждевременную икоту.

– Если так, то мы остались в лесу без царя! Надо срочно разобраться с тем, что произошло.

– И что ты хочешь? – наконец проникся серьёзностью случившегося Тигр.

– Пойдём к Зайцу. По дороге можно кого-нибудь прихватить с собой для приличия и солидности. Расспросим – что и как было. Потом примем решение, как жить дальше.

– А что без царя мы жить не сможем? – опять засомневался в лисьей торопливости Тигр.

Мысль, что сейчас придётся оторваться от вкусной пищи и выпивки, была неприятной и какой-то суетливой.

– Не можем! Это же анархия! Власть не может долго оставаться ничейной. Об этом даже ты обязан знать. Это знает каждый дурак! – возмутилась его непонятливости Лиса.

– Но я-то – не каждый! – обиделся благородный Тигр.

И это было справедливо. Его глупость давно дошла до такого совершенства, что округлилась и приобрела форму идеала.

– Конечно, ты выдающийся! – поспешила исправиться рыжая. – Тебе нет равных.

С этим он был согласен. Ведь если бы в лесу кто-то был круче его, то он бы давно съел Тигра. А раз он жив, значит равных ему нет. Видимо поэтому в борьбе с самим собой Тигр всегда оставался победителем.

– Ты должен ради подтверждения своего величия и во благо вечности срочно взять на себя управление безвластием! – совсем патетически воскликнула Лиса.

– Успокойся! У нас ещё куча времени. Успеем. Давай выпьем, закусим…

– Вечность не может ждать, она торопит! Вдруг кто-то другой возглавит наш хаос и установит в лесу не наш, а свой собственный беспорядок.

– Ну и что? – с ноткой сомнения, но уже не столь категорично возразил Тигр.

– Как что? А где же справедливость? Ведь ты самый уважаемый и достойный зверь в округе. Ты самый умный, самый честный, самый благородный! Самый полосатый!

Последний аргумент был неоспорим. Против него Тигру нечего было возразить. Оставалось лишь гордо выпятить спину, прогнуться и громко рыкнуть. Он решил ради справедливости, в отношении себя, естественно, пожертвовать всем. Даже остатками совести, разума, чести. Дилемма: «лучше быть трезвым или народным?» – разрешилась сама собой. Тигр мужественно выпил рюмку и принял благоразумное решение стать народным.