Андрей Сиротенко - Это жизнь

– Если ты не захочешь, никто заставлять не будет, – торопливо выдавила из себя мама. – Но сходить всё же придётся. Я уже согласилась на приём. Да и от обычного осмотра ничего плохого не случится, – она развела в сторону руки, попутно убирая листок в сумочку.

– Ладно, сходим, – с легко читаемой обречённостью в голосе согласился Антон.

– Ещё я, похоже, нашла тебе учителя по шахматам. Ты же давно хотел покинуть свою нишу самоучки и начать играть на серьёзном уровне.

Антон широко улыбнулся и вытянул правую кисть перед собой, стараясь сжать пальцы в кулак, а верхний поднять вверх. Жест получился кривым, но мама поняла радость сына. Шахматы были его манией. Она скупила все книжки в соседних магазинах об этой игре. Антон решил тысячи задач и этюдов, участвовал в различных онлайн-турнирах, но всегда хотел в постоянные соперники сильного игрока. Ведь со слабыми и с книжками не научишься побеждать на постоянной основе. Все шахматные школы, о которых они смогли узнать, были далеко от их дома. Сам Антон ездить не мог, по понятным причинам. А мама возить не успевала из-за работы. Домой же ходить учителя отказывались. Некоторые не нравились Антону. Он непременно всем устраивал пробные партии. И многих обыгрывал достаточно легко. Разве такие годятся в учителя? Некоторые находили свой график слишком плотным, заслышав о недуге мальчика. Он не обижался, хотя всегда и задавался вопросом «почему?».

– Учителю, правда, семьдесят лет, но её дочка обыгрывала одного из чемпионов мира по шахматам. Вот только я фамилию не запомнила. Крамник, вроде бы? И она сама её обучала. Обещала к нам в субботу зайти на пробное занятие. Посмотришь, что и как, и примешь решение. По телефонному разговору она оставила очень приятное впечатление о себе. Ты, вероятно, проголодался. Давай я что-нибудь приготовлю. Яичницу с ветчиной будешь?

Антон кивнул и погладил свой пустой живот. Мама встала с табуретки, открыла холодильник, мгновенно нашла всё нужное для озвученного блюда и несколько сильно закрыла дверцу. Предмет кухонной техники дрогнул, и сверху свалился пластмассовый самолёт со сломанным крылом.

– Это что такое? – озадаченно спросил Антон, пытаясь вспомнить игрушку и метод, каким она оказалась на холодильнике.

– Са-мо-лёт, – по слогам произнесла мама, поднимая тот с пола. – Но я не помню, когда и кто его положил на холодильник. И зачем… Может быть, твой папа?

– Долго же он там пролежал, если это был папа… – Антон взял из рук мамы самолёт и принялся рассматривать его со всех сторон. Память не говорила ему об игрушке ровным счётом ничего. – Откуда он у нас взялся?

– Забыл? – мама ностальгически улыбнулась и снова уселась рядом с сыном. – В шесть лет он был твоей самой любимой игрушкой. Ты спал с ним постоянно, даже в ванной сидел, не говоря уже о походах на улицу или поездках за город. За столом всегда сперва ложечку самолётику давали, а потом уже тебе. Иначе никак.

– Как я мог забыть всё это, если он действительно был моей самой любимой игрушкой? Шесть лет – это уже достаточно взрослый возраст, – не веря маме, пробубнил Антон.

– Взрослый, скажешь тоже, – хмыкнула мама и сдула пыль с самолёта. – Но в целом логика твоя верная. Я и сама удивлена, что ты забыл о нём.

– Крыло я сломал? Наверное, после этого игрушка оказалась ненужной и забытой?

– Нет, крыло не ты сломал, – отрицательно покачала головой мама. – К нам тогда в гости друг папы с работы заходил. Он сына с собой брал. Ему, кстати, тринадцать лет было. Прямо как тебе сейчас. Вы с ним очень хорошо поладили…

– Удивительно даже… – не поверил Антон словам мамы, ведь из-за его недуга, который проявлялся несколько сильнее в те годы, с ним практически никто не хотел играть. – Извини, что перебил. Само вырвалось, – поспешил оправдать свой мимолётный порыв Антон.

– Ничего страшного. В общем, как это обычно бывает с детьми, вы заигрались. И кто-то нечаянно наступил на этот самолёт. Нас в комнате не было, потому точно сказать, кто был виноват, мы не можем. При этом друг папы с работы очень сильно отругал своего сына, и они сразу же поспешили уйти. Больше они к нам не приходили. Да и Лёша через месяц после того работу поменял, – мама взяла небольшую паузу и предалась воспоминаниям о тех временах, когда муж был ещё жив.

Антон не перебивал её. Папу Лёшу он вспоминал всегда. И всегда вёл мысленный диалог с ним, моделируя те ответы, которые мог бы ответить ему родитель. Вдобавок придумывал игры и занятия, которым они могли бы вместе предаться.