Array Сборник - День Победы

Москвич, родился в 1952 году.

Профессиональный художник-иконописец, имеет два ордена РПЦ. Член Московского Союза художников.

К литературе обратился в 2010 году, пишет стихи и прозу. В 2016-м принят в Союз писателей России. Серебряный лауреат Международной литературной премии «Золотое перо Руси» за 2016 год. Дипломант литературных премий Союза писателей России: «Серебряный крест» (2018), «Лучшая книга года» (2016–2018).

В 2019 году награжден медалью И. А. Бунина «За верность отечественной литературе» (Союз писателей России). В 2020-м присвоено почетное звание «Заслуженный писатель МГО Союза писателей России» и вручена медаль МГО СПР «За мастерство и подвижничество во благо русской литературы».

Второй Белорусский проседал и матерно разворачивался, выравнивая извилистую линию фронта.

– Хрена мы тут ядренимся! – рычал замкомвзвода старшина Мезенцев. – Жалеют нас, что ли? Неча! Я с прошлой недели труп. Мне их апрельские штучки вот уже где. Смерти геройской хочу!

Старшина присел, прикрыл голову шинелью и потешно защебетал, будто умом тронулся:

– Мсье дженераль Курочкин [1] Командующий 2-м Белорусским фронтом генерал-полковник Курочкин П. А. (февраль – апрель 1944 г.). , вы ж боевой генерал, командующий фронтом! Вот они – немцы, как огурчики, один к одному. Ну че вы ждете, че дожидаетесь?..

Из окопной вьюшки, как на грех, выпорхнул лейтенант Хохловский. Эта «общевойсковая» линейная сволочь за последние пару недель дала повод невероятному количеству кривотолков. И надо сказать, всплеск окопного «толкования» имел две весьма разнородные причины. Наперво (и это главное) Хохловский слыл стукачом. Обо всех «выявленных им лично» неуставных отклонениях он оперативно докладывал начсоставу. Стучал открыто, с этаким угрюмым озорством. С другой стороны, его мерзкие «донесения» сопровождались непривычной на войне беззлобностью. Хохловский закладывал своих боевых «товарищей», как он любил повторять, по обязательной линейной необходимости.

«Не одолеть нам распорядок врага, если мы собственный распорядок нарушаем», – оправдывался он перед товарищами и с этими словами докладывал особисту об очередном питейном инциденте в батальоне.

Хохловский никогда не стучал на товарищей в закрытой от посторонних глаз командирской землянке. Все свои «донесения» он излагал прилюдно на общих построениях или привалах между боями.

Командир знал эту особенность в поведении лейтенанта и всякий раз, завидев Хохловского, старался «побеседовать с лейтенантом» накоротке, без особиста. Особист майор Салютин слишком спешил с донесениями в штаб полка о выявленных (им!) нарушениях общевойсковой дисциплины. Из-за личной подлости майора и его режимного чистоплюйства батальон потерял за последние полтора месяца шесть первоклассных вояк. Об одном из них, старшине Коробкове, командир вспоминал особо.