Виктор Коона - Обреченные на любовь

Борис едва не ударил его по лицу. Если бы это случилось, то Павел оказался бы в глубоком нокауте. Глаза Бориса вспыхнули, но он сдержал себя, и, чтобы не избить Павла прямо здесь, резко развернулся и ушел.

Тут, я думаю, будет не лишним сказать несколько слов о внешности обоих мужчин. Борис был высокого роста шатеном с темно-карими и одновременно немного зеленоватыми глазами. Правильный овал лица с прямым носом, выдающимися скулами и широким лбом, делали его похожим на древнеримского патриция. В то же время, своей атлетической фигурой Борис, думаю, ничем не уступил бы знаменитым гладиаторам (окажись он на арене древнеримского Колизея), отличавшимся силой и красотой своего тела. В свои сорок лет он старался поддерживать хорошую физическую форму, посещая тренажерный зал и занимаясь самбо. Самбо он впервые начал заниматься в армии. Этим видом спорта его увлек один сослуживец, прямо-таки помешанный на нем. Впрочем, сейчас я не буду об этом распространяться (всему свое время), а лишь скажу, что Борис и после службы в армии продолжил занятия спортом и сейчас находился в прекрасной физической форме.

Павел не уступал в росте Борису и даже был немного выше его. Однако он не служил в армии и никогда не занимался никаким видом спорта, ну, разве что шахматами. Его долговязая, худощавая фигура резко контрастировала с крепкой, сбитой, налитой силой фигурой Бориса. И если бы между ними случилась драка (если это можно было назвать дракой), то победитель был бы очевиден.

Почти бегом Борис направился к своей машине. Мойщик, молодой парнишка, застилал в машину коврики. Он уже практически закончил свою работу, когда Борис, не говоря ни слова, отодвинул его в сторону, сунул в руку чаевые, и сел в машину.

Двигатель взревел, и старенький, но верный «Мерс» рванул с места.

Сердце Бориса бешено стучало, вена на правом виске яростно пульсировала, выдавая сильнейшее волнение, широко раскрытые глаза смотрели вперед, но плохо различали дорогу. В столь ранний час машин на проезжей части почти не было, и Борис без помех промчался через несколько светофоров, не создав никаких проблем другим водителям. Проехав несколько километров, Борис осознал, что не знает, куда он направляется. Свежий утренний ветерок, врывавшийся в открытое окно автомобиля, несколько остудил разгоряченную голову и мужчина начал понемногу соображать. «А что, если Павел мне солгал?» – подумал Борис. От этой неожиданной мысли ему вдруг стало легче. Острая боль в груди несколько утихла. «Да, что, если он мне солгал?» – с отчаянной надеждой повторил его внутренний голос. «Но зачем ему это?» – словно со стороны спросил его кто-то посторонний. Борис даже вздрогнул, настолько явственно он услышал чей-то незнакомый голос. Он прислушался. И действительно, из динамиков магнитолы доносилась речь. По радио передавали запись интервью с одним известным оппозиционером. Ведущий, по своему обыкновению, пытался добиться от гостя каких-то очередных, существующих на самом деле или выдуманных им, обвинений в адрес действующей власти. Оппозиционер довольно грамотно и складно говорил о том, о чем и хотел услышать ведущий. «И все же вы не ответили на мой вопрос, – снова заговорил ведущий. – Зачем ему это?»

«Так вот в чем дело, – облегченно вздохнул Борис. – А то я уже подумал, что схожу с ума». Он остановил машину на обочине. С минуту посидел, глядя бессмысленным, но в то же время задумчивым взором прямо на баранку. Затем тряхнул головой, и вышел на свежий воздух. В лицо пахнуло прохладой. Солнце поднялось еще невысоко, осветив верхушки огромных тополей и раскрасив их пылающим красным огнем. По мере того, как небесное светило поднималось все выше и выше, этот неземной огонь перебегал с одного дерева на другое, потом на третье, четвертое, распространяясь все быстрей и быстрей. Затем ярко-алая полоска перекинулась на крыши домов, одарив их небесным нимбом. Вскоре весь горизонт, состоящий из огромных деревьев, домов, заводских труб был охвачен прекрасным утренним сиянием. Зрелище было великолепное, но Борис ничего этого не замечал.

На улицах города было свежо. Конечно, этот воздух большого города нельзя сравнить с тем деревенским, неповторимым, легким и ароматным воздухом, бодрящим и восхитительно чистым, который так приятно вдыхать, находясь на берегу какой-нибудь маленькой, неглубокой, мерно несущей свои воды, реки. И все же утренняя свежесть, еще не заглушенная запахами большого города, не успевшего проснуться, сделала свое дело, и мужчина стал понемногу соображать.