Наталья Сажина - КИФ-5 «Благотворительный». Том 4 (в двух частях) «Для мудрых», часть 1

– И что вам подсказали искать? – спросила девица, держа диктофон на вытянутой руке.

– Вкусы! Гастрономические вкусы! Вкусы будущего, которых сейчас нет и в помине, которые не «хорошо забытое старое», согласно пресловутой пословице! Вкус – это эквивалент счастья! Люди любят вкусненькое, потому что оно делает их счастливыми. Я обрёл миссию – делать людей счастливыми, одаривая их вкусненьким по сходной цене! Тем не менее палитра гастрономических вкусов, которой я одарил, не побоюсь этого слова, человечество, ещё далека от идеала, к которому я стремлюсь в своих исканиях. Я знаю, каков идеал на вкус и не смогу ошибиться, найдя его. Если же не найду, то приложу всё усилия, чтобы его синтезировать и подарить людям!

Глава ресторанной сети закончил свой экспромт.

От корреспондентов посыпались вопросы.

– Откуда вы знаете, какой должен быть идеальный вкус?

– Я сохраню это в тайне, так как ещё не пришло время срывать покровы, – отвечал Лейтенант.

– Это правда, что вы финансируете исследовательскую деятельность некоего Савеля, учёного, известного своими скандальными работами по изучению человеческого мозга.

– Да, это правда. Ищущий должен помогать ищущему.

– Вы согласны с его утверждениями, что среди нас бродят как не вымершие до конца неандертальцы, так и неприкаянные люди будущего, родившиеся раньше времени?

– За неандертальцев не ручаюсь, но тот факт, что люди будущего уже среди нас достоверен на сто процентов.

– Не относите ли вы себя к таковым?

– Кто знает… Кто знает…

– Вы реально верите в то, что пресловутый Савель может создать так называемый «дуромер», аппарат мозгового сканирования, который позволит определять, к чему наиболее пригоден обследуемый в общественной жизни?

– В этом есть рациональное зерно.

– Какое именно?

– Приведу пример из жизни. Жил-был человек. В детстве его родителям, людям, которым тяжело давался их хлеб, недосуг было приглядываться к своему сыну и вдобавок они порицали его за манеру вечно что-то напевать себе под нос. Шло время. Человек каким-то образом выбрался из того образа жизни, что вели его родители и решил не повторять их жизненный путь. Он завёл семью и отдал своего сына в музыкальную школу. Через несколько лет сын, делавший в музыке незаурядные успехи, переложил на досуге на ноты то, что его отец всё время напевал сам себе. Оказалось, что его отец был прирождённым композитором высочайшего уровня, фактически вторым Бетховеным. Человек стал востребованным композитором, к нему быстро пришли слава и деньги. Но до этого он двадцать пять лет просидел клерком в какой-то богом забытой конторе. Был тем, кого неуважительно называют офисным планктоном. Ему потребовалось всего сорок пять лет, чтобы кто-то заметил и раскрыл его талант. Это история так называемой «ошибке выжившего». А скольких можно будет спасти от житейского прозябания в клетке нереализованных способностей, появись на свете такой аппарат.

– Но разве позволят создать такой аппарат? – раздался чей-то голос из зала. – Он же будет иметь обратный эффект. Кого-то вызволит из вашей клетки, а кого-то, наоборот, начнёт загонять в неё. Мало кто захочет мириться с результатом, не совпадающим с самомнением!

– Время идёт, критерии отбора будут меняться с его ходом. Если сейчас наверху наглые, беспринципные и жестокие, то в будущем их сметут способные и адаптированные к грядущему. Именно такие, что приспособлены к будущему уже сейчас, воспринимающие его как свою естественную среду обитания в силу того, что они по природе своей и есть люди будущего. Таковых, благодаря этому аппарату, станет возможным отделить от нас, ограниченных и ретроградных, чтобы они сделали для всего человечества то, что лучше всего у них получится – качественное, уютное и безопасное будущее!

Странное у него было имя – Йошка. Да и сам он весь был странный – не похожий на пацанов из школы. Лопоухий, рыжий, худой. Нескладный и солнечный как одуванчик. Серый подружился с ним сразу, как приехал из Мурманска в Зеленоборский. Может, почуял родственную душу – сам он тоже считался в классе немного странным за привычку, забывшись, говорить будто сам с собой. Как он её ненавидел!

Правда, не так, как летнее одиночество. А на севере сверстников в это время почти не оставалось. Многие уезжали к морю, на всамделишный юг, а не как дурачки всякие – к бабушке в северный посёлок. Хотя море было и здесь, купаться в ледяном заливе даже в разгар лета рисковал мало кто. Поэтому главным сокровищем Зеленоборска для мальчишек оставался лес. Особенно после прошлогоднего карантина в городе. В августе тут можно было собирать ягоду – хочешь, сразу в рот, хочешь, на деньги меняй у местных перекупщиков, а хочешь – домой неси, бабка варенье сварит. Но домой Серый не любил носить – её ж перебирать потом. И руки все чёрные или красные, липкие и сморщенные как от долгого купания. Фу!