Ольга Югова - Воспоминания Ольги Владимировны Поповой. Часть II

Андрей «вынес резолюцию»: пока не началась железнодорожная забастовка, надо ехать по домам, а то застрянем. Так и решили, и на следующий день мы уехали в Одессу, а Андрюша в Самару, где он работал почвоведом в какой-то научном учреждении – обследовал почвы, проводил анализы, давал указания, где каких веществ не хватает, что надо вносить в почву, чтобы собрать урожай. И не знаю, что еще он там творил.

В общем, мы разъехались по домам. В Одессе, оказывается, тоже были отклики на ту демонстрацию, которую мы пробыли в театре, но учебный год своевременно, с некоторыми шероховатостями, продолжался и был доведен до экзаменов и каникул.

На каникулах мы с Сережей, по приглашению его отца, съездили в Томск, где я познакомилась со своими родственниками – Сусанной Павловной Петровой, бабушкиной племянницей (у меня был ее адрес – бабушка с нею переписывалась, я всегда писала под ее диктовку письма в Томск). Мне было интересно там побывать. Сусанна Павловна познакомила меня и с другими родственниками. Особенно подружились мы с семьей бабушкиного племянника Феофилакта Герасимовича Севастьянова, его второй женой, очень хорошей портнихой Юлией Степановной, и сыном Филошей (Филологом), учеником реального училища, уже выпускного класса.

Когда Василий Андреевич узнал, что у меня в Томске родня, он решил сделать «прием». Этот «прием» прошел очень торжественно и чудно, Василий Андреевич так и ставил вопрос, что не за горами тот день и час, когда они и с ним породнятся. Юлия Степановна подружилась с Феней (мачехой Сережи). О Фене тоже надо рассказать целую историю.

Она работала сиделкой в железнодорожной больнице. Василий Андреевич видел ее хозяйственность и прочие положительные качества и сманил ее к себе в домработницы. В общем, в доме у него появилась «хозяйка», и дом стал похож на дом. Все у Фени кругом блестело, как в хорошей лаборатории, особенно кухня. А готовила она так вкусно, что и сам Василий Андреевич, и братья-Поповы языки проглатывали с едой. А в кухне у ее ног копошился, ползал Яша, ее сын, который еще и на ноги только-только начал вставать. Когда мы приехали, и я была встречена, как «дочка», Феня явилась ко мне и принесла все ключи от шкафов, погреба и проч. Я, конечно, от ключей наотрез отказалась, т. к. мое пребывание здесь временное, и включать меня в хозяйство нет никакого смысла.

Василий Андреевич Попов

Поговорили с Феней по душам. Она поведала мне, что Яшурка сын Василия Андреевича, что фактически она жена, а живет с Яшей в кухне, и Василий Андреевич даже стесняется ее перед сыновьями. Она даже немного всплакнула. Как могла, я постаралась ее успокоить; она очень хотела выписать из деревни свою мать, чтобы было кому приглядывать за Яшей, а то ей не поспеть везде, но она не решается заговорить об этом с Василием Андреевичем. И вот Яша ползает по кухне – то в угольях измажется, то в картошке…

Вижу, что надо всерьез поговорить на эту тему с Сережей. Почему-то я сразу вошла в его семью, как «дочка», а фактическая жена отца, мать его ребенка, третируется как прислуга. Это не дело.

Сережа со мной совершенно согласился и начал «действовать». Братья – Андрюша гимназист 7-го класса, и Петя 3-го или 4-го, не помню (от какой-то из прислуги Поповых, которую Василий Андреевич прогнал за пьянку, но ребенка оставил и вот, выращивает его. А Петина мать живет у кого-то в кухарках в другом городе). Вижу – дела тут путаные. Ну, Сережа недолго толковал с братьями. Быстро переселил Петю к Андрюше, освободил для Фени с Яшей Петину комнату, съездил купил кровать для Фени, маленькую кроватку с сеткой для Яши, высокий стульчик для Яши в столовую. Словом, к обеду и к приезду отца с работы уже все было расставлено по своим местам. Феня села за стол разливать суп, Яша был посажен в его кресло. До того, как сели обедать, Сережа дал Яше газету и за руку с ним пошел к отцу в кабинет (там же была и кровать Василия Андреевича). Со словами: «Яшурка, дай папе газету», Сережа ввел его в кабинет; Василий Андреевич сначала было вытаращил глаза, но Сережа взял Яшу на руки и сказал отцу: «Смотри, как Яша похож на нас с тобой! Шила в мешке не утаишь. Я как убедился в этом, так и поставил всех на свои места, так что уже не стесняйся, все в курсе дела, и Фене ничего не оставалось, как признать, что я не ошибся».

Таким образом Сережа поднес отцу такую версию, против которой ему нечего было возразить, и оставалось только поцеловать своих сыновей – Сережу и Яшу – в лобики и пойти в столовую, т. к. Феня объявила, что обед на столе.