Анна Жукова - Я тебе обещала?

Это было в Club Med. Первое заграничное путешествие всей семьей с тремя детьми-школьниками на первые большие деньги, заработанные мужем. Ой, нет, вторые: первые были потрачены на пианино. Очень хотелось, чтобы все дети играли – неосуществленная собственная мечта. Все детство ставила перед собой пустые соты из-под яиц и изображала пианистку. У родителей-инженеров не было никаких шансов купить инструмент. А бабушка покупала лотерейные билеты, надеясь выиграть для любимой внучки пианино. Так вот, вторые заработанные Андреем деньги они сразу решили потратить на грандиозный, незабываемый отдых. И это удалось! Дети до сих пор вспоминают то путешествие. Лучезарные французы-аниматоры бегали вокруг толпами, предлагали обучить всему: от вышивания бисером и стрельбы из настоящего лука, после которого неизбежен синяк по неопытности, до хождения галсами на паруснике. Особенно Нюше нравилось слышать «bon appétit, mademoiselle!» несколько раз на дню. А по вечерам, перед дегустацией лукового супа или коктейлей, одевали международную команду теток (глядя на тела которых Андрей говорил, что им секс не нужен) в перья, обучали нехитрым движениям и выгоняли на сцену. И было зрелищно! Вот что значит хорошая режиссура, яркие костюмы и подходящая обстановка. Каждая чувствовала себя с обложки «Playboy». Дети тоже были оприходованы: наличие многочисленных club-ов – спуни, мини, тинейджеров – освобождало родителей почти до состояния бездетности. Они с мужем стали посещать два раза в день тренировки по теннису для непродвинутых, коими являлись. Неотразимый Оливье с проработанным торсом (ее никогда не впечатляли мужчины с телами, хотя Андрей был уверен, что именно такие ей должны нравиться), умевший изящно носить ковбойскую шляпу, с сережкой в левом ухе, гонял добровольцев по корту, не забывая расточать на автопилоте ободряющие взгляды всем женщинам сразу – работа обязывала. Отрабатывал подачи, кидал мячи, заставлял грамотно отбивать. В общем, руки-ноги к вечеру отваливались, а еще хотелось сбегать на степ, довести свое тело до состояния полного изнеможения в погоне за идеальным.

В этой же группе занимался их соотечественник – огромный неловкий мужчина, зарабатывающий поставками спортивного оборудования городам и весям, – Олег. Он приехал с очень симпатичной коротко остриженной женщиной и ее двумя детьми-погодками, лет шести-семи. Ольга немного говорила по-французски, и в трудных ситуациях, когда английский не помогал, служила проводником для обеих семей. Отец детей был альпинистом из Питера, погибшим в экспедиции около года назад. Об этом рассказывали наперебой все отечественные радиостанции, и даже люди, далекие от скалолазания, были в курсе.

Этот Олег часто стоял в очереди принимать мяч за ней, всегда общался сдержанно-светски. И вдруг, где-то на третий-четвертый день отдыха, нагнувшись синхронно с ней за мячом, посмотрел твердо в глаза: «Ты не можешь себе представить, до какой степени ты привлекательна!» Она растерялась.

Вечером сидели большой компанией за общим столом. Звучали традиционные для отдыха тосты. Неожиданно развернувшись к ней прямо в ресторане, при всех, при Андрее, при своей спутнице, поцеловал. И она не чувствовала себя плохо, скорее хорошо, откликнулась. Сказал: пойдем! И она встала. Почему? Покорили искренность, непродуманность, неожиданность, отсутствие вступления.

Оставшийся отдых был слегка омрачен постоянными подозрениями Ольги. «Где они? Они, наверное, вместе?» – обращалась она к Андрею беспрерывно. «Я не купил мою жену на невольничьем рынке», – отвечал он.

После того ресторанного вечера вместе они не оставались, подозрения были напрасны. Но Нюша восхищалась желанием и энергией другой женщины отстаивать свое право на мужчину. Ей это было не дано – наоборот, разрушила бы сама до конца.

Она уже работала директором книжного магазина, который был внутри очень советского учреждения со всеми признаками такового: охраной, буфетом со странными ценами, очень щадящим режимом труда с тщательным соблюдением старых и новых праздников, «короткими» днями и неделями летом и прочими брежневскими рудиментами. В заведении были разные обитатели: от живых «Лихачевых» и «Лотманов» со светящимися глазами, на которых никакие перемены не отразились, до людей, легко вписавшихся в ситуацию (здесь держали трудовую книжку и приходили для статуса раз в неделю, а зарабатывали деньги другим), и персонажей, обозленных на все, кроме своей инертности, с некрасивыми телами, беспрерывно курсирующих с чашками в туалет.