Анастасия Полянина - Твой сладкий яд

Я бессознательно провел рукой по лицу – в том месте, где остался след. След моей вины. Это было клеймо на всю жизнь. Напоминание о том, что я не уберег самое дорогое, что у меня было.

Я сделал затяжку, выпустил облако дыма и закрыл глаза.

Мне нужно было отвлечься, развеяться. Я должен был попасть в окружение людей, чтобы не погрязнуть в своих мыслях и снова не впасть в забвение.

Достав из кармана джинсов телефон, я набрал номер Стаса – он всегда был готов к вечеринке, отъявленный тусовщик. Ничего, что завтра понедельник – не в первый раз…

В свой первый рабочий день я вошла в административное здание гостиничного комплекса в 8.30 утра в состоянии легкого волнительного мандража. Борис Николаевич попросил меня подождать в холле, чтобы мы могли встретиться с Максимом и все вместе подняться к нему в кабинет для официального представления нас друг другу. Я присела на диван для посетителей и терпеливо ожидала. Вдруг в парадные двери, можно сказать, ввалилась массивная мужская фигура. Я не могла ошибиться и сразу узнала в этом теле Максима. Мои внутренности скрутило в тугой узел, когда я оценила вид и состояние этого человека. Его волосы были растрепаны. Глаза закрывали солнцезащитные очки-авиаторы. Верхние пуговицы его несвежей рубашки были расстегнуты, а измятый пиджак болтался на предплечье. Он неровной походкой двигался в направлении стойки администратора и, достигнув цели, облокотился на нее. По всему помещению разнеслось его алкогольное амбре.

– Опять всю ночь «фестивалил», Максим… эм… Борисович? – кокетливо спросила девушка-администратор и открыто построила ему глазки.

– Марина, не спра… ик… шивай, – ответил Максим, заикаясь. Его тело пьяно покачивалось. Марина хихикнула над ним и наклонилось вперед, так что ее немаленькая грудь легла на стойку – прямо под нос Максиму.

– Я могу чем-то помочь? – многозначительно спросила она и соблазнительно облизнула губы, перекачанные гиалуроном.

Максим поморщился и снова икнул, прежде чем ответить:

– Пупсик… «Нарисуй» мне кофеек, пжалста…

– Конечно, Максим Борисович! – ответила Марина, сверкнув глазами. Она вышла из-за своего укрытия и направилась в сторону, как я могла предположить, служебной кухни. Максим проводил ее задницу хищным взглядом. И когда она скрылась за дверью, он снял очки и уронил голову на стойку.

«И как я должна работать с ЭТИМ?»

– Что, твою мать, ты вытворяешь, Максим?! – прогремел по холлу громогласный рык Бориса Николаевича, заставивший меня вздрогнуть от испуга.

Я была настолько увлечена лицезрением происходящего действа, что не заметила, как он вошел в здание и остановился на пороге с озверевшим видом. У меня и в мыслях не было, что этот приятный мужчина предпенсионного возраста мог быть таким устрашающим. Я невольно съежилась.

Максим поднял на него остекленевшие глаза и театрально закатил их.

– Не начинай, бать… Только не сейчас… У меня череп готов лопнуть…

– В мой кабинет! Живо!!! – прорычал Борис Николаевич.

Максим послушно отодрал себя от стойки администратора и шатко направился в направлении лифта.

Я чувствовала себя такой напуганной, что не была уверена в том, хотела ли вообще быть обнаруженной. Но Борис Николаевич перевел взгляд на меня.

– Майя, доброе утро. Рад вас видеть. Пройдемте с нами, пожалуйста, – сказал он совершенно спокойно и даже с легкой улыбкой.

«Как он так быстро переключается?»

Я был просто взбешен! Я находился в такой, черт возьми, ярости, что хотел что-нибудь сломать! Как мой сын – единственный и любимый сын – мог позволять себе такое поведение?! Он что, пропил остатки мозгов???

– Это недопустимо! Ты совсем охренел, Максим??? – рычал я, вышагивая по своему кабинету.

Мой сын – гора мускул – стоял, покачиваясь из стороны в сторону, и беспрестанно икал. От него воняло, как от забулдыги. И выглядел он так, как будто душ еще не изобрели. Майя рядом с ним казалась маленькой беззащитной девочкой. Она пыталась сохранять невозмутимый вид, но я заметил, как ее дрожащие пальцы нервно пощипывали мочку уха. Это не был садизм с моей стороны по отношению к ней. Я просто хотел, чтобы она увидела и оценила фронт работы. В конце концов, она могла в любой момент отказаться от этой «авантюры».

– Бать… Ну увлекся чуток… ик… С кем не бывает? – пробормотал Максим заплетающимся языком.

Я в один широкий шаг подлетел к нему и схватил за ворот рубашки, притягивая его помятое лицо к себе. Краем глаза, я увидел, как Майя вздрогнула и отошла в сторону. Ее глаза судорожно бегали между мной и моим сыном.