Лена Коро - Ты узнаешь об этом… Второй

Роман.Ага, моя сестра была первопроходцем. Она тебя раскусила еще на школьной скамейке.

Максим.На вузовской.

Роман.Да какая теперь разница? Давно раскусила. Надкусила. Закусывает теперь. От меня, слава Богу, отстала.

Максим.Ну, нормально. Радуешься, что другу перепало твое несчастье.

Роман.Я радуюсь, что тяжелая артиллерия нашла другую цель.

Максим.Не радуйся. За годы я научился нивелировать ее обстрелы.

Роман.Ну-ка, ну-ка… Поделись опытом. Вдруг пригодится.

Максим.Я теперь… когда она вдруг начинает права качать, я просто тупо ухожу взглядом туда, в прошлое. И представляю ее нежной, заискивающей… Тогда все ее наезды кажутся такими хрупкими. Просьбами кажутся, капризами. Что грех не сделать так, как она хочет.

Роман.Вот дурак. Ты же этим все больше и больше раскручиваешь ее ненасытность.

Максим.Ну, и что? Я уступлю за столом, она в постели уступит…

Роман.Совсем крыша съехала. Ты чего радуешься? Что под каблуком приспособился? И не понимаешь, что зависимость эта в итоге породит ненависть.

Максим.Брось, давай выпьем.

Нина (показываясь на пороге). А вот это уже ни к чему. Поминки закончились. Пора расходиться.

Роман.Ну ты и злыдня.

Темно. Фонарь освещает только автобусную остановку, к которой выходят Полина и Роман.

Роман.Надо было такси вызвать. Похолодало.

Полина.Знаешь, ты за этим занятием еще полчаса в прихожей провел бы.

Роман.По-твоему, лучше мерзнуть, чем сестрицу мою терпеть?

Полина.Ты к ней несправедлив. Задираешь, как в детстве.

Роман.Так мы все родом из детства. Все наши комплексы некуда не уходят. Просто прячутся. Чтобы чего-то достичь, мы их маскируем, гримируем, запихиваем в пыльный угол чердака нашего…

Полина.Как раз Нина, мне кажется, этого не делает. Она не прячет свое раздражение, боль.

Роман.Боль? Чего же это такого больного ты увидала в ее поведении?

Полина.Ром, день сегодня невеселый. Поэтому она имеет право…

Роман.День невеселый – это ты права. Но у нее, открою секрет, все дни такие.

Полина.Ты придираешься.

Роман.Не хочу тебя огорчать… Вернее, не хочу, чтобы это как-то отразилось на наших отношениях… Но дам совет – избегай ты с Ниной общаться. Хмурь заразна.

Полина.Почему? Это же твоя родная сестра. Близнец. Она такая, как ты.

Роман.Вот тут ты не права. Мы не похожи. Как будто при раздаче Богом характеров нам на двоих достался один мешок и его разделили пополам. Понимаешь, вообще не похожи. В Нине те черты, которых напрочь нет у меня. И наоборот… Наша мама, наверное, хотела одного ребенка. Нет, точно одного. Этого было достаточно, чтобы выпустили за границу.

Полина.Разве детей заводят, чтобы семью за границу выпускали?

Роман.Объясняю. По слогам. Мамы-папы больше нет, поэтому уже можно. Папе должность предложили тогда в диппредставительстве. А он холостой. Ему так и сказали – женишься, ребенка зачнете, и должность твоя.

Полина.И тут мама навстречу и попалась…

Роман.Как бы не так. Она с папиным другом хороводила тогда. Тот и сболтнул про дипкорпус. Что туда холостяков не берут. Вот она моего папашу и начала обрабатывать.

Полина.За спиной у друга?

Роман.Это как раз самое простое было. У них, вроде как, любовь не слишком клеилась. А отцу на руку. Девка красивая, профессия хоть куда. Бухгалтер и за границей бухгалтер. Он и женился.

Полина.И должность получил?

Роман.Получил. Как ты знаешь, мы уже в Потсдаме родились.

Полина.Как странно звучит: мы родились. Я, скорее всего, не готова была бы двойников растить…

Роман.Вот и мать, наверное, не готова была. Потому что всю жизнь потом повторяла: у меня не четыре руки, не четыре сиськи… Прости.

Полина.Ты так говоришь, как будто считаешь, что она как раз эти четыре сиськи и имела. Но тебе не перепадало, что ли.

Роман.Опять не права. Мне из четырех доставались три. Я вторым родился, более слабым. Меня откармливали. Если кричал – на руках носили. А Нинка была сильная, сосала за двоих и дрыхла ночами как сурок.

Полина.Вот. Мы родом из детства. Три к одному – это ее принцип распределения. Он с ней по жизни. Ее обделили. Значит, надо самой и еду, и право на любовь отстаивать.