Владимир Гаврилович - Куда улетает Ангел

Однажды, проезжая по делам службы в ее местах, старший лейтенант Игнат Миронов увидел девушку за работой: та пахала зябь. В деревне расспросил о юной трактористке, которая от темна до темна всегда на тракторе, в поле, и – направился к мачехе: так и так, хочу взять за себя вашу дочь. А та против: ведь благодаря Параскеве хлеб в доме худо-бедно водится, как без нее сирот прокормить? Да и рано ей о замужестве думать, восемнадцатый годок пошел только.

Но Игнат не сдался, посватался. Хоть и не встречались они, но приглянулся он Параскеве с первого взгляда. Не то что здешние парни бестолковые. Бессонными ночами она думала о мужчине, который был куда старшее ее: красавец лицом, статен, умен. И не раз, встречая восход солнца, спрашивала у него: «Как быть, ведь влюбилась!»

Сама свою судьбу и решила падчерица тогда: «Не обижайтесь, мама, пойду я за этого офицера замуж. Видать, мне по судьбе записано с ним быть!» И – пошла. Забрал ее муж в Веснянку, не успели полюбиться за его короткий отпуск – ему на службу надо, в область, в далекий Мозырь. Уехал. Молодую жену, еще не догадывающуюся, что в ней уже зародилась новая жизнь, оставил на время у родителей, а как только собрался забрать к себе, его с внезапным повышением перевели служить в районный центр, поближе к дому. И на выходные он теперь постоянно был с молодой женой и родителями. Родилась дочь Зиночка, а потом, годом погодя, сынок, смерть которого молодая женщина тяжело перенесла. Спасло от отчаянья лишь то, что вскоре появилась еще Шурочка-Александра. А тут – война, муж-военный в первый же день ушел на фронт…

Параскева сидела на крыльце и, наблюдая за восходом солнца, думала о внезапном, таком коротком и тревожном сне. Она укоряла себя, что уже стала забывать, как выглядели ее мама и отец в молодости. А во сне родные выглядели такими молодыми. Сейчас она слабо помнила все, что снилось, разве отчетливо запечатлелось в памяти, как по какой-то причине они грузили свой нехитрый скарб на колеса. Отец заколотил досками окна, как будто собрались уезжать из родной хаты навсегда. Она вспомнила, как во сне крикнула им: «Но вы же нас забыли в доме!» и проснулась, не дождавшись ответа.

Сон очень взволновал ее, постоянно думала о печальной судьбе рано ушедших матери и отца, о том, что теперь, выйдя замуж и переехав в Веснянку, все реже видит мачеху, заменившую умершую мать, сестер и любимого брата Ваську, на которого, не было того года, чтобы не цеплялись всевозможные болезни. И корила себя за это.

Мироновы до недавнего времени чем могли помогали ее мачехе, но теперь, когда и самим стало непросто, поделиться по весне смогли лишь картошкой: в прошлом году у них она неплохо уродила. Но с Радуницы, когда Параскева со свекром и старшенькой Зинкой, наняв подводу, отведали ее родных, прошло несколько месяцев, и давно от них не было весточки. Параскева не знала, живы ли они, здоровы, и этот внезапный сон не на шутку напугал ее. Решила, если все будет хорошо, а старики согласятся остаться с детьми, она пешком выберется к мачехе на Яблочный Спас – в их деревне это приходской праздник, родня всегда ходила друг к другу в гости. Правда, теперь – не раньше. Война. Опасно в одиночку ехать туда, но она все-таки постарается за два дня управиться, отведать родных.

Вслушиваясь в предрассветную тишину, она снова вдруг вспомнила об опустевшем саде и его беде. Теперь даже к святому празднику не будет яблок – все погибли в злополучный вечер, и с чем тогда проведать умерших родственников на кладбищенском погосте? Впрочем, подумалось женщине, возможно, вдоль лесных дорог сохранились дички, и они вырастут еще до Спаса, тогда можно будет хотя бы их немного насобирать. А может, в родной деревне все обошлось? И там уцелели и яблоки, и сладкие груши, которые она так любила с самого детства.

Вдруг в дремлющем еще густом и парном потоке воздуха Параскева уловила терпкий запах смолы. Будоражащий и крепкий, такой она иногда встречала, безудержно путешествуя в детстве по лесной чаще. И сразу забылось все: тревожный сон и неуемные, не очень радостные мысли, от которых так тяжело было на ее душе. Параскева уже укоряла себя: «Почему же все должно быть плохо – у нее, у мачехи с сестрами, которые за эти годы подросли и похорошели, у ее брата Василия, которого любили все?» В эти минуты она заставила себя поверить, что непременно сегодня должно случиться что-то хорошее. Непременно!

Предчувствие молодую женщину не подвело. Едва ядреное солнце заявило о своем приходе, Мироновых ожидало неожиданное прибавление в хозяйстве. Без помощи людей, хотя отела ожидали только недели через две, а то и все три, не раньше, вдруг очистилась их первотелка. Параскева принесла телице свежеприготовленное пойло и от неожиданности испугалась, увидев лежащих на сухой травянистой подстилке рядом со стоящей коровой сразу двух телят. «Как же похожи эти рыжики на свою мать!..» – испуг женщины сменился большим удивлением. Малыши были еще слабенькими, а из больших черных глаз животного, смотревшего на сбежавшихся в сарай домочадцев, выкатились крупные слезы.