Лиза Нго - Ржавая осока

Минус Наташи – ее чрезмерное беспокойство по поводу сына. Она всегда думала, пропади он из видимости, его обязательно убьют, похитят или обворуют.

Из-за этого Костя, в свои 10 лет, был очень замкнутым и топорным, но добрым и отзывчивым, хоть и воспринимал каждое предложение с осторожностью. Единственным человеком, которому он доверял, была Ева.

Внешне Константин ничем не отличался от обычного подростка: коричневые волосы, большие карие глаза, чуть светлее, чем у его сестры, наличие лишнего веса, застенчивый, но шаловливый характер.

Ворвавшись в квартиру, Ева судорожно крикнула Косте выходить во двор, в срочном порядке. Константин так же судорожно вскочил с места и помчался за нами. Наталья лишь махнула рукой, зная, что далеко ее сын не уйдет.

Костя был счастлив и Данька тоже. Ребята весело убежали куда-то далеко. Ну и пусть бегут, мне наконец выпал шанс остаться с Евой наедине.

Я качал ее на качелях, позволяя себе периодически приобнимать ее со спины. Мы много смеялись и обменивались глупыми историями.

Парки всегда были на слуху, сейчас все затихло. Мне было жутко интересно, что же произошло в их «золотой» семье. И вообще, почему Ева живет здесь.

– Ев, – осмелился я, – а где Катя и Энтони? Прости за вопрос, но мне жутко интересно. – Еще бы, я был первым сплетником в районе, таким, что самому было стыдно.

– Мать убежала с любовником, прихватив лишь сумочку и свою карманную собачку, отец работает в своем магазине, так как не может платить продавцу заработную плату и периодически запивает свое горе алкоголем, – сухо и спокойно ответила Ева, устремив свой взгляд вдаль.

«Неужели ей все равно», – пронеслось у меня в голове.

– Как ты можешь так спокойно говорить об этом? – встряхнулся я.

Ева томно посмотрела на меня и сказала:

– Ну а что я могу сделать? Бизнес родителей прогорел, матери комфортнее жить, прыгая из постели в постель, отцу комфортнее закинуться бокалом виски, нежели спокойно все обдумать и принять решение. Я подросток, который просто хочет спокойно начать новый учебный год и отгулять это прекрасное лето, поэтому я здесь, у Наташи. Ты же в любом случае хотел меня об этом спросить? Почему я здесь? Не так ли?

Я широко открыл глаза от удивления. Во-первых, она буквально прочитала мои мысли, во-вторых, я изумился ее спокойствию. Все, кого я знаю, впадали в дикую истерику, когда их родители разводились, а тут грамотная и трезвая оценка. Это все их «богатенькие штучки» с переговорами.

– Да, я хотел тебя спросить об этом… но как ты узнала?

– Это же чистой воды психология, – рассмеялась Ева, – естественно, если тебе интересна тема с моими родителями, тебе будет интересно абсолютно все, включая причину моего местонахождения, такой уж ты любопытный.

– Вот этого сейчас я не понял, – смутился я. Кровь прилила к моим бледным щекам, улыбка сама нарисовалась на моем лице. Я был раскрыт, первый сплетник на районе, браво, она будто раздела меня!

Ева все это время смотрела на меня с игривым огоньком в глазах, она-то знала, что меня раскусила, и ей это льстило.

– Ну, раз так, сейчас ты у меня получишь, – рассмеялся я и начал раскачивать ее на качелях.

Ева весело визжала и смеялась:

– Саша! Нет! Саш! – кричала она.

И тут случилось неожиданное, качели сорвались. Я среагировал быстро и выхватил Еву оттуда за руку. Она обхватила меня за шею, и мы оказались слишком близко, лицом к лицу.

Она ничуть не боялась, она доверяла мне. В этот момент я был в себе уверен, я был уверен, что в любом случае не допустил, чтобы с ней что-то случилось.

Я держал ее крепко за талию и смотрел в ее багровые глаза. Она обнимала меня за шею и не планировала отпускать. Я потерся носом об ее нос и потянулся своими губами к ее губам, ближе и ближе.

И знаете что? Нет, мы не поцеловались. Как в классическом фильме про любовь, нагрянули неожиданные обстоятельства, которые прервали нашу близость, – братья вернулись.

Я возмущенно вздохнул и отпустил Еву, заметив нотки раздражения на ее милом личике.

Естественно, ребята увидели сломанные качели и начали гоготать, как испуганные гуси, и бегать вокруг них, как маленькие сумасшедшие мартышки.

– Достаточно! – крикнул я, – завтра я все починю.

Испугавшись, дети угомонились и продолжили свое баловство уже на турниках.

Ева загадочно улыбалась. Она часто улыбалась, хороши ли, плохи ли дела, – никогда не подавала виду. Из-за этого я не понимал, что она чувствует, имеет ли эмоции вообще, или все это подстава какая-то.