Татьяна Адриевская - Буду всегда твоя

Стук в дверь и робкие, несмелые слова ещё одного мужчины едва слышны:

– Дмитрий Александрович, там следователь Николенко.

– Подождёт… – бросает Дмитрий угрюмо.

– Боюсь, он настаивает. Просил передать, что это касается записи с видео-регистратора. Им удалось восстановить данные карты памяти.

Наступает тишина, мне начинает казаться, что я снова провалилась в привычную темноту, но тут звучит голос доктора:

– Сходите, – просит он. – У нас всё равно будет время процедур, и вам присутствовать не разрешено.

Я чувствую холодок на левой руке и только сейчас понимаю, что Дмитрий всё это время сжимал прохладные пальцы моей руки. Но теперь она осиротела и мёрзла без его тепла.

– Хорошо… – всё тем же безжизненным голосом вымолвил он. – Георгий Станиславович… держите меня в курсе.

– Даже не сомневайтесь…

Меня снова выталкивает в темноту, я отчаянно рвусь обратно. Хочу вернуться к Диме, но не знаю, как сделать это. Тишина! Тишина! Звенящая и бесконечная!

Снова боль. Раздирающая и жгучая. Болит вся правая часть тела. Монотонный писк слышится отдаленно и тихо, а вместе с ним неясный и мягкий шёпот.

– Не мучай меня больше, моя девочка… очнись, прошу тебя…

Левая рука снова согрета его ладонью. От осознания, что Дмитрий снова рядом, мне становится легче. Темнота постепенно рассеивается…

– Ох, любимая моя, как же я мог оставить тебя одну! Как мог так сглупить? Господи, Катя, я так виноват! Не наказывай меня больше, чем я уже наказан! Вернись ко мне, не оставляй… Мы совсем ещё не были вместе…

Как же это сделать? Как открыть глаза? Мысли не успевают укорениться в моём сознании, как всё снова исчезает. Нет! Он говорит со мной с такой безутешной мольбой, а я снова бросаю его!

Ощущение резкого падения настолько реально, что я невольно вздрагиваю и с трезвой ясностью ощущаю мягкую кровать под собой. На этот раз попытка открыть глаза почти успешна. Тяжелые веки приоткрываются на долю секунды. Глаза режет от яркого света, и я вновь их закрываю. Слышу, как тихонько приоткрылась дверь.

– Дмитрий Александрович, здесь Гордеев.

– Пусть катится к чёрту.

– Мне… – мужской тихий голос звучит кратко и растеряно.

– Ты можешь передать слово в слово, – уточняет Дмитрий устало. – Раз он здесь, значит СМИ уже распространили последние новости?

– Вы правы.

– Даже не знаю к лучшему ли… Передай, что я заеду к нему сам, как только переговорю со следователем.

Я снова приоткрываю глаза и приглядываюсь к тёмному силуэту, что так близко ко мне. В глазах всё плывёт, но узнать очертания лица Дмитрия совсем не сложно. Его взгляд сосредоточен на двери, за которой продолжает в нерешительности стоять мужчина.

– Выстави его, Алексей. Сейчас же! – требует он в своей привычной властной манере, а бедный и растерянный Алексей быстро скрывается из виду.

Я открываю рот, чтобы поприветствовать, но будто не помню, как это делается. Шевелю пальцами, стараюсь дотянуться до его руки, что покоится совсем неподалёку и улыбаюсь своему маленькому успеху, когда чувствую тепло его кожи.

Дмитрий оборачивается в мгновение ока, но я не вижу выражение его лица. Он плывёт в моих глазах, будто в тумане.

– Господи, Катя! – волнительно произносит он. – Слава богу, моя красавица.

Он сжимает мне кисть и склоняется, покрывая её быстрыми нежными поцелуями. Я касаюсь ладонью его щеки, ощущая колючую и изрядно выступающую щетину.

– Привет, красавчик, – хриплю я. – Отращиваешь бороду?

Его лицо становится чётче. Дмитрий выглядит усталым, с заметными синяками под глазами, но он улыбается моим словам. Темная щетина ему даже к лицу. Делает его жёстче – под стать характеру и старше. Хотя, что ему может быть не к лицу? Разве что бледность, окрасившая лицо, синяки под глазами и надломленный потускневший взгляд.

– Можно воды? – я сглатываю, чувствуя как неприятно сухо во рту.

Дмитрий быстро выполняет просьбу, наполняя прозрачный бокал водой из графина, что находился в углу комнаты на белой тумбочке. Не понимаю, где нахожусь и осматриваюсь, насколько мне позволяет шейный бандаж, фиксирующий голову в одном положении. Я лежу на большой мягкой кровати, в самом центре просторной комнаты, укрытая лёгким белоснежным одеялом. Спина приподнята и мне не очень комфортно от этого. На боковых барьерах кровати кнопки вызова персонала и управления положением спинки. Над головой капельница, по обе стороны от кровати куча аппаратуры, которая как раз издает тот противный звенящий писк из моего сна. Светло-бежевые стены, такого же цвета жалюзи закрывают большое окно, что расположено по левую сторону. Справа возвышается шкаф купе и светлый большой диван. Прямо напротив моей кровати стоит большой плоский телевизор с DVD – проигрывателем, журнальный столик, с кучей журналистики и нижним ярусом, на котором лежит пара DVD – дисков. Дмитрий возвращается к мягкому креслу рядом с кроватью и помогает мне смочить горло. Я замечаю краем глаза, как он сжимает кнопку вызова персонала.