Елена Безсудова - Все хорошо, мам

Неожиданно выяснилось страшное – у Лёшика есть друзья. Они даже готовы вывалиться из ноутбука прямо в квартиру. Дать денег, найти врачей, утешить Заю. От новых впечатлений голова шла кругом.

– Милая, у меня действительно опухоль в голове, – подтвердил Лёшик, принимая из холодных Заиных рук куриный бульон. – Не говорил тебе: боялся, что будешь ругаться.

– А как же наше ЭКО? – не унималась Зая.

– С ЭКО придется подождать, – едва скрывая ликование, серьезно произнес Алексей. – Не до ЭКО сейчас. Надо уничтожить эту тварь.

– Хорошо. – Кажется, жена впервые в жизни разжала челюсти на еще живой добыче. – Надо почитать про эту бластому в Интернете. Может быть, за нее дают инвалидность. А это, между прочим, пособие, бесплатный проезд… Из всего в жизни надо извлекать пользу.

Лёшик пил суп из икеевской кружки и царственно отвечал на комментарии. Он наслаждался сочувствием и сладостными трелями телефона – счет пух на глазах. Даже Зая смотрела на мужа с непривычным уважением. Он вдруг стал человеком с подписчиками и деньгами. Он стал человеком с Раком .

На пожертвованные сердобольным народом средства бросились гусарить. Первым делом купили Зае шубу. Она долго выбирала такую, в которой чувствовала бы себя статусно. Крутилась перед зеркалом, надувала губы, делала лицо, будто ее фотографируют. Лёшику меховое изделие не нравилось. В нем жена была похожа на мохнатую гусеницу, да и дорого как-то, но он промолчал – человеку со смертельным диагнозом пристало быть щедрым и великодушным.

Вышли на бульвар. Весна счастливо плакала длинными сосульками. Желтый снег превращался в нечто напоминающее подсохшие ломти черного хлеба. Меньше всего хотелось думать о смерти. Да и какая смерть, когда вокруг столько жизни, событий столько?! Шубу вот купили.

Лёшик подставил лицо солнцу, закрыл глаза и наблюдал, как мельтешат и расплываются на веках разноцветные пятна. Рассказал, что в детстве у него был калейдоскоп, но его украли в школе. Зая фотографировала трамваи. Обирала волоски с черного пальто. Шуба свернулась калачом в специальном шубном мешке. Лёшик мысленно гладил новенький ноутбук. Зая сетовала, что на улице уже тепло – не успеет пофорсить в норковой красавице.

Отметить покупку решили в ресторане.

– Я прочитала все про твою опухоль. – Сделав заказ, Зая спустилась с небес на землю. – В Интернете написано, что она не поддается лечению. Ты уверен, что врачи не ошиблись? Может быть, они перепутали твою голову с чьей-нибудь другой? Зачем ты вообще решил ее проверить? Жили бы спокойно, а теперь непонятно, что делать дальше.

– У меня бартер с Институтом мозга, – соврал Лёшик. – Я им – лекцию о профессиональном выгорании. Они мне – МРТ. Дорогая штука, кстати. Опухоль – моя. Возможно, случится чудо, и я поправлюсь. И тогда мы сделаем ЭКО, обещаю, Зай.

Принесли вино и баночку с крупными оливками и маринованным чесноком. Чокнулись по привычке за здравие.

Лёшик не сразу осознал, какие последствия могут быть у его пьяного поста. Пару дней он пребывал в состоянии эйфории от свалившихся на него бабла и почета. В иллюзии, что фейкбук стерпит все: тут нет ни ответственности, ни наказания. Любой, даже самый беспардонный хайп выветривается через сутки – побочный эффект эпохи информационного обжорства. Возможно, про Лёшика тоже скоро забудут. Забывают же про сгоревшие торговые центры и взорванные аэропорты. Плеть Немезиды явно не спешит охладить пыл провокаторов, скандалистов и хейтеров. Мнемозина, вероятно, вообще не в курсе, что есть социальные сети, зря только заявляет, что знает все.

Однако больному по-прежнему писали и звонили друзья: эй, бро, ты как, чем помочь? Утром, перед поездкой за шубой, с ним связался бывший одноклассник Сашка Попов. Раздобыл как-то телефон. Надо же, превратился из рыхлого «попы» в крутого онколога. А ведь ровесник. Вот сволочь. Стал вытягивать медицинские подробности.

Весь разговор, в течение которого Лёшик мычал что-то несуразное, Зая робко заглядывала ему в глаза, будто намеревалась увидеть сквозь них пораженный опухолью мозг, и тихо спрашивала:

– Ну, ты как? Голова болит? Надо бы оформить на меня квартиру и «логан»…

И Лёшик понял – он влип.

Сотни людей отныне следят за его судьбой. Зая топчется под ногами, как голодная дворняга, – тревожится за наследство. Назад пути нет. Ну не может же он признаться, что просто напился и решил таким нелепым образом привлечь внимание к своей жалкой персоне.