Елена Борода - Zoom. Карантинная история

– Не обращай внимания, тут вечный ремонт, – снова бросила Миранда, мельком оглянувшись.

Наконец добрались.

Место тоже было непонятное, но хотя бы людное.

– Стойте здесь, – скомандовала Миранда.

И снова исчезла.

Если бы Алёна не знала, что они в театре, подумала бы, что завод какой-то: бетонные стены с металлическими лестницами, длинные тросы. По стенам разбросаны фонари. Светят довольно уныло и мешают разглядеть потолок. Понятно только, что он высоко, этажа на три, если не больше.

– Нормально так! – возмутилась Настя. – Опять ушла! И что у нас тут? Театр теней?

По стенам в самом деле гуляли тени разной величины и яркости – эффект всё тех же фонарей.

– Не, ну свинство, скажи, Алён?

Настя хотела продолжить, но вздрогнула от громкого однотонного звука, непонятно откуда исходившего. Алёна и сама поморщилась, захотелось закрыть ладонями уши. Но звук стал убывать, а потом вообще оборвался.

– Мы же даже обратно не выберемся! – не унималась Настя. – Ой!

Она попыталась опереться на чёрную бархатную стену, но стена под её рукой колыхнулась и оказалась тяжёлой портьерой, пришпиленной к полу длинными деревянными полозьями.

Ну да, они находились за кулисами! За портьерной стеной оказалась ещё одна такая же, а когда они осторожно выглянули, подавшись на очередной звук, то увидели сцену. С прожекторами и аппаратурой. По сцене ходили люди и что-то мудрили с тем и другим: освещение менялось, звуки тоже.

– А ты говоришь! – почти прошептала Алёна, почувствовав дыхание Насти за плечом. – Не надо нам обратно!

Настя не ответила. Молча стояла рядом. Не комментировала, как обычно. И когда Алёна окликнула её, тоже промолчала.

Алёна обернулась. Сзади стояла не Настя.

Агата – ну точно такая, как на фото и на экране! – Агата, со своими дредами, огромными глазами и таким же огромным носом, прошла мимо, совсем близко, и стала на сцене что-то выяснять со звукооператором. На Алёну она не взглянула, зато слегка задела её рюкзаком, который свесила на одну сторону.

Алёна огладила плечо, которого коснулся рюкзак, и тут её пронзило! Совсем скоро она увидит Трикстера! На этой самой сцене!

Она бросилась обратно за драпировки.

За этой самой сценой и прямо сейчас! Трикстер сидел на полу, скрестив ноги, и сосредоточенно пил газировку из полуторалитровой пластиковой бутылки.

Алёна примерно так себе всё и представляла. Но всё это было похоже на чудо. От того, что мимо бегали разные люди, которые Трикстера будто не замечали – да как так можно-то! – чудесности не убавилось. Трикстер на людей тоже не смотрел. Он вообще выглядел усталым, не слишком довольным и, в отличие от Агаты, сильно ушёл от себя «в образе».

Но всё же это был Трикстер! Тот самый, что поёт про Колумба и небесное воинство, про Химеру-изгоя, про семнадцать братьев-крестоносцев! Алёна все его песни-истории знала наизусть! И самую новую уже успела выучить! Про молодого капитана, которого любят сразу две девы. Одна обыкновенная, а вторая колдунья. Так вот, с колдуньей он танцует при лунном свете, а простушку, естественно, не замечает. Хорошая такая песня, Алёна только никак не могла решить, кем же она себя представляет: колдуньей или хорошей девушкой.

Надо подойти, конечно. Алёна раздумывала, что бы такое сказать – оригинальное и запоминающееся. Но придумать не успела. Трикстер встал, оглянулся вокруг – и на Алёну тоже посмотрел, и она почувствовала, как застыло сердце, – и скрылся в закулисном хаосе.

Сердце отошло, забилось быстро-быстро, так что в груди стало горячо, а в ушах зашумело. Выскочили откуда-то Миранда и Настя. Да и всё вокруг пришло в движение.

Только когда снова появился Трикстер, уже весёлый, такой, как всегда, с узким лицом, острыми скулами и хитрым прищуром плохого мальчишки, до Алёны дошло, что концерт уже начался. Здесь, за сценой, всё слышалось и виделось как-то по-другому и даже время, кажется, было другим.

Трикстер глотнул из своей полторашки – газировки там убавилось наполовину, – поставил её на табурет и снова поскакал на сцену.

Появилась Агата. Будто и не пела: дышит ровно, двигается не спеша. В сценическом костюме: безрукавка, широкие штаны, тяжёлые ботинки. Под безрукавкой короткий топ, а руки голые. Мышцы рельефные, но в меру, отметила Алёна. У неё, наверное, и ноги красивые, чего она их всё время в штаны упаковывает?

А ведь она самая обыкновенная, эта Агата! Надо же! Вот ведь она, опять рядом, все пуговицы и заклёпки на безрукавке пересчитать можно! Ничего особенного! Ну ничего же! Алёна с её внешностью тоже могла бы на сцене выступать.