Дара Преображенская - Последняя Универсаль

Любил ли он её ещё?

Да, он любил! И он был уверен в этом.

В тот день, посасывая через пластиковую соломинку апельсиновый джус, он пообещал, что они больше никогда не расстанутся, они будут вместе.

Потому что в их сердцах жила любовь друг к другу, то чувство, которое обычно объединяет людей.

Он был счастлив, глядя на ночной город со множеством огней, развёртывающийся перед ними, будто они вдвоём хотели постичь все его тайны и загадки.

В тот день Элен тоже была счастлива, потому что её серо-голубые глаза, глядевшие на него с такой надеждой, не могли лгать.

И вот теперь он оказался слабаком!

Виктор подошёл к Элен и взял её на руки.

– Что ты делаешь? Поставь меня на место! – сопротивлялась девушка, колотя его по спине.

– Ты же совсем не в состоянии идти дальше, глупышка. А нам нужно добраться до воздухолётов. Я сам вынесу тебя.

Виктор встретился взглядами с Мэллоуином. Макс презрительно пожал плечами и отвернулся. Они хотели осторожно гуськом выходить из «замка», однако Камилла Реверс окликнула всех.

Она показала пальцем на спящую Олимпию.

Никто не заметил того, как новенькая просто уснула, и сейчас, в тишине залы раздавалось лишь её мирное посапывание. Она уснула, значит, её нервы не выдержали нагрузки, и наступило запредельное торможение, которое играло роль защитной реакции.

Теодор наклонился над Олимпией, нежно коснулся завитков её чёрных волос. Именно сейчас в этот момент она была так беззащитна. Именно сейчас она полностью находилась в его власти. Именно сейчас он почувствовал, что должен защищать её, заботиться о ней, как рыцарь заботится о своей даме сердца, стараясь оградить её от всех жизненных трудностей, которые могли встретиться на её пути.

Именно сейчас в этот момент, он почувствовал себя её рыцарем, защитником, который всегда должен быть рядом, предугадывая каждое желание, каждый каприз своей избранницы.

Теодор приложил палец к губам:

– Тс-сс! Тише! Она спит.

Олимпия действительно сладко спасла, иногда она улыбалась во сне, иногда выражение её лица становилось серьёзным.

….Она видела снежные вершины Гималаев, снег по-прежнему падал огромными пушистыми хлопьями. Насколько она помнила, в Гималаях постоянно был снег. Но странно, Олимпия почему-то совсем не замерзала, и это было удивительно.

– Почему я здесь одна? – спросила себя Олимпия.

– А ты и не одна, – услышала она сзади.

Девушка оглянулась. Она увидела Бессмертного. На нём была шафранная мантия, а не лохмотья, как обычно. Он по-прежнему держал свой посох.

У него были обриты волосы.

Олимпия с интересом посмотрела на Бессмертного.

– Ты? – удивилась она, – Но….

– Ты хочешь спросить, как ты оказалась в Гималаях?

Она кивнула:

– Да. Я….

– В действительности, ты способна оказаться в любой точке пространства.

– Почему?

– Потому что у души нет границ.

Ветер снова подул, разметав её длинные чёрные завитки волос.

– Я направляюсь в ламаистский монастырь, чтобы найти в нём успокоение и отдых для души, – сказал Бессмертный.

– В монастырь? Разве….

– Монастыри до сих пор существуют? Должно быть, хочешь спросить ты. Нет, это – не пережиток прошлого. Монастыри существуют.

– Я никогда их не видела, – произнесла Олимпия, – Ведь в действительности в Ассинии их нет.

– Потому что люди твоего времени лишились веры.

Где-то поблизости из-под снега выставлялись огромные валуны. Возможно, из таких вот валунов состоят Гималаи.

– Я не случайно пригласил тебя сюда, Олимпия Крейг, – произнёс Бессмертный.

– Почему же?

– Перед тем, как навсегда уйти, мне бы хотелось тебе кое-что сказать.

Олимпия серьёзно посмотрела на Бессмертного. Затем улыбнулась. Ей казалось, у него был очень нелепый вид.

Неужели, все верующие, как они себя называют, выглядят так смешно?

– Твой путь очень долог, но, в конце концов, ты победишь. А знаешь почему?

– Почему? – спросила Олимпия.

– Потому что в твоей душе живёт вера, и это так.

– Вера? Но я никогда не стремилась к молитвам и уединению, – возразила Олимпия.

– Да, но вера выражается не только в стремлении к одиночеству и молитвам. Это то, что рождается вместе с тобой. Это исходит изнутри самой души.

– Ты говоришь так непонятно, – произнесла Олимпия.

– И всё же, я готов поклясться, ты понимаешь меня, дочь Артура.

Олимпия задумалась над словами Бессмертного.

– Понимаю, – наконец, произнесла Олимпия.

Снег начал падать очень часто, Бессмертный взял свой посох и пошёл дальше, а снег всё падал и падал на его лысую голову….