Дара Преображенская - Богиня

Я видела, как стакан выпал из рук матери.

Она упала, потеряв сознание.

– Сулейма, Секхет! Скорее, маме плохо! – воскликнула я.

Лейла была в полной растерянности, не зная, что делать. Послышался шорох в прихожей. Сулейма и я подхватили маму под руки и повели её в комнату. Мы положили её на кровать.

– Сулейма, принеси воды и смочи тряпку. Я приложу её к голове мамы, – сказала я, вовсе не замечая того, что действую, как заведённая.

– Слушаюсь.

Служанка покорно удалилась. Я же выглянула за дверь маминой комнаты и крикнула вниз:

– Лейла, Секхет, принесите инжира из сада и накормите дядюшку Махмуда. Он очень устал с дороги.

Лейла вышла в сад с большим блюдом, чтобы набрать свежих плодов инжира.

Вообще-то, я сама очень люблю инжир, он сладкий и буквально тает во рту, и при этом ты испытываешь ни с чем не сравнимое удовольствие. Но сейчас было не до этого. Сейчас нужно было действовать, как можно решительнее.

Сулейма, наконец, принесла воду, я приложила тряпочку к холодному лбу мамы. Она застонала и сделала какое-то неясное движение в мою сторону, порываясь подняться. Я обратила внимание на синие круги у неё под глазами, словно она постарела сразу на несколько лет, услышав известие о гибели отца. Я же в это время, как будто, пребывала в каком-то ступоре и действовала так, словно, была не человеком, а механизмом.

– Марджина, девочка моя, – едва слышно произнесла мама, шевеля сухими губами.

– Успокойся, я здесь, – прошептала я, сдерживая слёзы.

Она открыла глаза, и я заметила в тот момент, сколько боли и отчаяния было в этих чёрных, как арабская ночь, глазах.

– Сегодня придёт Ибрагим-абы, чтобы посмотреть на тебя.

Я не знала, что ответить. Эта новость повергла меня в ужас. Ибрагим-абы!

О, как не вовремя!

– Но я не закончила вышивать своё свадебное покрывало, мама. Осталось совсем немного.

Мама попыталась изобразить слабое подобие улыбки.

– Я не сомневаюсь, Марджина, что твоё свадебное покрывало будет очень красивым… но….Ибрагим-абы не решится женить своего сына, потому что твоего отца больше нет.

Она уткнулась в подушку и зарыдала.

– Я понимаю, наши обычаи запрещают жениться сыну такого великого человека на сироте.

В тот же день вечером приходил сам советник визиря халифа. Мама была очень больна, и мне пришлось одеть паранджу и спуститься к гостю. Я видела гордое лицо г-на Карима, слишком гордое и слишком надменное. Соблюдая этикет, он слегка поклонился мне и произнёс:

– Простите, я хотел бы видеть Амину-апу, хозяйку этого дома.

– Она тяжело больна и не может спуститься к Вам.

– У Вас молодой голос. Кто вы? – спросил г-н Карим, внимательно разглядывая меня.

– Я её старшая дочь Марджина Джелиль.

Я почувствовала, как только я назвала своё имя, г-н Карим напрягся.

– О, значит, Вы – та самая Марджина, которую г-н визирь хочет видеть своей невесткой? – спросил Карим-абы.

– Да, это я. Простите, что не могу пригласить Вас в дом. У нас большое горе.

– Горе?

– Сегодня пришла весть о гибели моего отца Ахмета Джелиля – торговца ковров и специй.

Я видела, как Карим нахмурился и начал нервно трепать свою чёрную с проседью бороду.

– Как же это случилось?

– На караван напали горные разбойники и похитили всё золото, – ответила я.

– Увы, я слышал, такое иногда случается, – г-н Карим воздел руки к небу, – неисповедимы пути Аллаха. Пусть Аллах позаботится о твоём отце. Но кто же привёз в ваш дом эту страшную весть?

– Помощник моего отца дядя Махмуд. Ему чудом удалось спастись.

Г-н Карим тяжело вздохнул, не переставая трепать свою бороду.

– Что же мне сказать моему покровителю г-ну Ибрагиму?

– Передайте всё, как есть. Передайте, что наша семья пребывает сейчас в глубоком трауре, и смотрины придётся отложить.

Когда г-н Карим ушёл, я поднялась к себе, чтобы бросить взгляд на своё уже почти готовое свадебное покрывало.

На абсолютно белом фоне были рассыпаны розы и ещё какие-то изысканные цветы, вышитые нитями. По обычаю это покрывало надевает на голову невесты её мать, а жених снимает его во время обручения.

Не так-то просто вышивать в двенадцать лет, а именно столько лет мне исполнилось тогда. Я обернулась, потому что в моей комнате послышались шаги. Это была Секхет.

– Г-жа Марджина, г-н Махмуд желает Вам что-то передать.

– Как он себя чувствует, Скехет? – спросила я.

– Он ещё слаб, но я хорошо накормила его, и он уже успел отдохнуть с дороги.