Константин Абаев - В поисках серебряной пыли…

– Котик, как ты?, – волнующим шёпотом осведомилась моя «Анжелика» и послала воздушный поцелуй. – Не скучай!

– А ты и не скучаешь здесь, как я посмотрю, – дядя Геге выглядел несколько озадаченным. – Ешь, нажимай на черешню. И дам угощай…

…Время от времени я прошу своих одноклассников привезти или прислать мне из Цхинвала солонджи, голубой пажитник. Они и понятия не имеют, в какой сладостный и немного печальный трип сквозь года способен отправить меня его аромат…

Где ты теперь, моя «Анжелика»? Бог весть…

…Знаете ли вы, как пахнет ракетка для игры в пинг-понг? Верно, она пахнет резиной…

…Мы выходим с мамой из магазина спорттоваров «Динамо», купив для меня эспандер на пружинках, переходим через старый мост и очень скоро начинаем шуршать розовой крошкой дорожек парка.

Это был точно не выходной, парк почти пуст. «Чёртово колесо» не работало, раскачиваться на лодках я не любил – тошнило, тир был закрыт.

– Поиграем в пинг- понг?, – предлагает мама.

Но тут-то, как назло, почти все столы оказываются заняты. Кроме одного, вздувшегося от дождей.

– Ракетка один остался, болше ниету, – дядька с печальным, похожим на баклажан, носом, виновато пожимает плечами.

– Ничего, – решительно протягивает руку мама. – Мы и с одной сыграем.

– Он хароши, миягки, – оживляется дядька-баклажан, протягивая маме ярко-красную ракетку, обгрызанную по краям. И, посмотрев на меня, уважительно поднимает вверх указательный палец: – Японски ракетка, вот!

Мама отдает ракетку мне, а сама отбивает мячик ладошкой. «Японски ракетка» мне не помогла – я проиграл несмотря на то, что мама поддавалась, я это понимал и оттого злился ещё сильнее. И грыз края ракетки, пахнущую резиной…

…И сегодня, стоит мне только учуять этот запах резины, тут же перед глазами встаёт наш осенний цхинвальский городской парк, мама в темно-коричневом пальто и в туфлях на каблучках, с прической как у Анук Эме в фильме "Мужчина и женщина", ловко отбивающая теннисный мячик ладонью… И я, пятилетний. И пасмурно. И папа уехал в командировку в Орджоникидзе… И очень-очень грустно. Хоть плачь…

(рассказ)

…Мне было три года, когда я заболел астмой.

Приступы случались довольно часто, особенно весной и осенью. Спровоцировать приступ могло всё, что угодно: запах жасмина или типографской краски, которой пахли свежие газеты, книжная пыль, а также пыль с тяжёлой портьеры в бабушкиной гостиной, холодная вода из-под крана после футбола на улице, тот же грецкий орех, от которого начинало першить в горле и ночью почти наверняка дело заканчивалось удушьем…

Когда острая фаза приступа сменялась умеренной, можно было читать, сколько душе угодно- хоть сутки напролёт! И ещё…смотреть в окно.

Точек обзора – основных – было четыре: из окна, выходящего на милицейский гараж, куда постоянно приезжали чиниться весёлые шофёры, а самое главное – дважды в неделю приводили мыть под краном с мылом огромных немецких овчарок. Они, отфыркиваясь и отряхиваясь, стояли в сверкающих на солнце брызгах воды…

Второй мой наблюдательный пункт располагался на веранде, выходившей на горисполком и прилегавший к нему сквер – с одной стороны, и дом кузнеца Вано – с другой. Вот где было на что посмотреть! По нескольку раз в день к нему подъезжали тележки, запряжённые лошадьми. Вано не спеша распрягал их, привязывал к деревянному столбу, сковыривал старые подковы, срезал, стёсывал омертвевший рог и подковывал заново. Можно было глазеть на это часами…

Третья точка позволяла наблюдать за верандой Валерки Парастаева, который, вместе с мамой и тёткой по имени Фрося, а если коротко – Фро, занимал комнату на втором этаже. У Фро была навязчивая идея откормить тощего племянника манной кашей, любой ценой. Валерка, ясное дело, сопротивлялся, и Фро не упускала случая поставить меня в пример, приговаривая на осетино-русско-грузинском "эсперанто": «Бакæc, Валерик, куыд хорз лæппу у Котик! Куыд нард у! Просто куклАиа, ну, куклАиа, ра!» Погляди, мол, племяш, как хорошо выглядит Котик, какой он полный и славный, просто куколка! Да, в раннем детстве я был полноват и изрядно комплексовал на этот счёт, поэтому старался не попадаться Фро на глаза лишний раз…

На первом этаже жил странный персонаж, которого звали Валико. Ходил он всегда в чистом пиджаке и рубашке, в отутюженных до острейших стрелок брюках и в начищенных лакированных штиблетах. Манера держать голову, наклонив чуть набок и придерживая её рукой за шею, обусловила прозвище, которое носил наш сосед: «Кисера», то есть, попросту «шея» по-грузински. Опрятная внешность и миролюбивый нрав странным образом контрастировали с регулярными буйными попойками в квартирке у Кисеры в компании явных забулдыг, набивавшихся у хозяина в каком-то неправдоподобном числе…