Анжелика Биляк Каракелле - Мали

Дину стало тяжело дышать, а дико стучавшее сердце словно переползло в голову и отдавало колокольным боем по всему телу. Сумасшедшая боль сдавила грудь и горло железным кулаком. Дин видел испуганное лицо дочки, смотрящей на него, но был не в состоянии издать ни одного звука.

Он беспомощно хватал воздух ртом.

– Папа, папочка, что с тобой? – Мали не на шутку испугалась.

Лицо мужчины побелело так, что отсвечивало в полумраке туннеля. Затем оно стало красным, а на шее и висках вздулись вены. Тело судорожно вздрагивало. Девочка попробовала потрясти отца за руку, но он не мог вздохнуть.

Вся в слезах, Мали схватила дрожащими руками телефон, чтобы позвонить маме, но связи не было. Она снова звала папу, но тот не отвечал.

Не зная, что делать, Мали опять набрала номер мамы. Ей было очень страшно, зубы отбивали дробь, слёзы мешали, а отец притих на водительском сиденье и не шевелился.

Девочка попыталась открыть дверь, но она оказалась заперта. Мали нашла кнопку и, нажав на неё, разблокировала двери.

Выбравшись, стала стучать в окно рядом стоящей машины.

– Папе, кажется, плохо, надо врача…

– Подожди! – парень выскочил и в два прыжка оказался возле сиденья отца.

Вышла женщина из автомобиля, стоящего сзади них и, подойдя ближе, зажав рот руками, истерично завизжала. У Мали остановилось сердце, заледенели руки и ноги, всё поплыло перед глазами… Она осела, теряя сознание и сильно ударившись при этом головой о капот чьей-то машины, а затем и об асфальт.

Мали не помнит, как приехала скорая помощь, как их увезли…

Как хотелось бы вообще всё забыть! Но не получается.

Она больше не соглашается садиться в машину и больше не может ходить.

Четыре года, долгих, нескончаемых. А боль всё так же сильна, и страх по-прежнему парализует всё её существо. Как жить с этим ужасом?..

Но от себя некуда деться, это она чётко усвоила. Мама водила её к специалисту, и в школе с ней раз в неделю беседовал психолог, но пока ничего не изменилось. Одно напоминание об автомобилях приводит её в паническое состояние.

Шелли знает, только забывает. Ей этого не понять. Мали не обижается, просто становится грустно. Она бы тоже хотела так свободно поехать в кино или в парк аттракционов, болтать и бегать с друзьями.

Но хватит о грустном. Теперь у неё есть друг. Она не одна.

Девочка сфотографировала котёнка на телефон и выложила в Инстаграм.

«Тебе таки взяли котёнка? Здорово!» – выпрыгнуло сообщение от подруги.

Ещё пара ребят поставили лайки.

«А что, других, покрасивей, не было?» – Лина, как всегда, язвит. Ещё и фотку своего дымчато-голубого породистого британца запилила.

«А мне нравятся такие!» – Мали снова запечатлела Тики и выставила в Сеть.

Здесь, в виртуальном мире, ей было легче отвечать всем «королевам». Конечно, никаких корон у них не было, никто их не выбирал. Просто некоторые считали себя лучше и выше рангом, хотя, как правило, их пьедестал состоял лишь из самомнения.

«Тебе другой и не нужен. Ты же с ним на выставку не поедешь», – уколола одноклассница снова.

Мали не стала отвечать. Невозможно объяснить таким, как Лина, что друг не зависит от происхождения, а любить можно не только породистое и дорогое.

Она отложила телефон.

– Мама, я буду делать уроки.

– Иду, зайка, – мама, занятая домашними делами, щёлкнула кнопками на стиральной машине и зашла в гостиную.

– Уже наигралась? – она вопросительно заглянула в коробку, где сладко спал Тики.

– Как видишь, оннаигрался со мной, – девочка иронически улыбнулась. – Мне всё равно пора заниматься, скоро контрольная.

Женщина, подкатив коляску, помогла дочке пересесть и придвинула её к столу, на котором ровной стопкой лежали учебники.

– Вот, подкрепись, – Ирма поставила на стол сок и печенье.

– Спасибо, мама, – Мали взяла её за руку. – Спасибо. За всё…

– Не за что. Это тебе спасибо, что ты у меня такая умница. Я тебя очень люблю.

И молодая женщина с девочкой, обнявшись, застыли в той боли, которую могли понять только они.

В школе Мали сидела одна в первом ряду у входа. Она старалась не опаздывать: не любила при всех заезжать в класс на коляске. И уходила последней, когда дети весёлой гурьбой уже вытекали за пределы школы и можно было спокойно выехать.

Мали не была волком-одиночкой, просто ей не нравились шумные сборища. Участвовать в них она не могла, а жалость не хотела принимать. Иногда девочка возвращалась из школы с кем-то из ребят, живущих рядом, иногда они забегали к ней. Сама Мали избегала ходить в гости. Дома всё было приспособлено для её удобства, а в других местах даже самая простая необходимость превращалась в проблему.