Владимир Дараган - Российские этюды – 3

У меня только два вопроса:

1. Почему Останкинский парк не называется Шереметьевским?

2. Что бы сказал Николай Петрович Шереметьев, если бы в его парке появилась эта красота? Да еще за его деньги.

Написал об этом в соцсетях, и меня поставили на место. Сказали, что Шереметьев был большим затейником в сфере разной иллюминации и это могло бы его позабавить.

Советское

Когда я устаю от повседневной суеты и происков мирового империализма, то открываю планшет и смотрю какой-нибудь старый советский фильм.

Да, растянуто. Да, в жизни было немного не так, но это неважно. Важно, что главные герои жили правильно, себя не жалели, во что-то верили и на что-то надеялись. А плохие герои были или справедливо наказаны, или перевоспитаны трудовым коллективом.

Кто сейчас помнит, что такое товарищеский суд, стенгазеты «Они мешают нам жить», стенды с портретами передовиков производства перед проходными заводов?

Посмотрел я бессонной ночью фильм «Сверстницы» – как родниковой воды выпил. Вот представьте на минутку, что к современному блогеру приходит парень из райкома комсомола и спрашивает, когда он перестанет заниматься фигней и начнет работать? И спрашивает так, что на следующее утро этот блогер бежит в отдел кадров часового завода.

Ну а если фильмы не помогают, то я иду на ВДНХ, чтобы посмотреть на правильных металлических/гипсовых людей. Вот стоит рабочий с гаечным ключом у шестерёнки, а неподалеку девушка с книгой. Ясно ведь, что когда его подруга на минутку отвлечется и заглянет в свою книгу, то парень эту шестеренку тут же починит. И будет нам всем от этого хорошо.

Тополя

Тополя у дома распушились и превратились в зеленые столбы.

– Непорядок! – сказал Верховный правитель Ростокино. – Это надо убрать и прекратить.

Я так понял, что все другие проблемы в Северо-Восточном московском округе уже решены. Остались неохваченными только наши тополя, которые растут не по инструкции.

Пришли лесорубы с топорами и этот непорядок прекратили. Теперь внизу у тополей голые стволы и никаких неположенных веток.

Красная площадь

Над площадью плыли низкие облака. Казалось, еще немного, и они зацепят рубиновую звезду на Спасской башне.

– Какая красота, – услышал он.

Оглянувшись, он увидел мужчину и женщину. Они достали телефоны и готовились снять друг друга на фоне собора.

– Давайте я вас обоих сфотографирую, – предложил он.

– Нас не стоит фотографировать вместе, – последовал ответ.

Хитровская площадь

Он любил эту площадь. После покрашенного великолепия центральных улиц тут его взгляд отдыхал. Почему-то он любил обшарпанные стены бывшей ночлежки «Каторга». Этот двухэтажный дом был настоящим, нетронутым.

– Скоро будут реставрировать, – сказал ему подошедший старик. – Вот бы сделали, как в Вероне – оставили бы куски стены без штукатурки. Внук фотографии показывал. Тут все кирпичи исторические, сейчас таких не делают.

– Вы местный? – спросил он.

– Родился тут и, дай бог, умру здесь. А в том доме родился академик Абрикосов. Правнук шоколадного короля. Слушали о таком?

– Слышал, у него на Красносельской фабрика была.

– Ага, сейчас Бабаевская, в честь комиссара какого-то. Вот же как судьба складывается. Родственник короля, а жил на Хитровке.

– Зато от Кремля близко. И место тут тихое, туристов нет.

– Бог миловал, бог миловал, – сказал старик и поковылял в скверик в центре площади.

Крымская набережная

– Вот здесь Герасим утопил Муму, – сказал он, глядя на реку.

– Он ведь потом ушел от барыни, почему он не взял Муму с собой? – спросила она.

– Он не хотел уходить, пока Муму была жива.