Кеша Захаренков - Алгоритм Чагина

А потом приняла серьезный вид. Будто собиралась раскрыть мне глаза на правду. Сказать, что на поручение Вышинского может уйти не одна неделя, и, зная это, я просто откладываю вступление в руководящую должность в стартапе. Что я не хочу оформлять и подписывать документы, разрешать бюрократические и организационные проблемы, писать должностные инструкции, нанимать сотрудников, а потом терпеть войны между Project-менеджерами и бизнес-аналитиками, бизнес-аналитиками и программистами, программистами и тестировщиками. И, что самое главное, я ни за что не хочу нести ответственность.

Марина не произнесла ни слова из этой речи, но то, что я вообразил, было так убедительно, что я разгорячился и так же мысленно продолжил с ней спорить.

Я, может, и правда, откладывал запуск стартапа. Но совсем по другой причине. Я сомневался в своей бизнес-идее. А точнее, во всех своих бизнес-идеях.

С самого начала профессиональной деятельности я сталкивался с различного рода проблемами, до сих пор не решенными моими коллегами. Я записывал задачи в блокнот, чтобы выполнить впоследствии. Но, готовый к работе, заглядывал в этот список и не испытывал вдохновения. Ни одна моя идея не решала мировых проблем человечества. Ни одна не была настоящим прорывом.

К тому же, меня беспокоила мысль об аналогах. Еще не приступив к работе над проблемой, я боялся, что подобная программа на самом деле уже создана. Или создается сейчас, в эту минуту. И, начав писать код, я потеряю время. Время и деньги.

Запустить стартап я мечтал давно. Но, даже решившись, неосознанно спешил и сознательно тормозил, спешил и тормозил. И ничего не делал.

Марина меня удивила. Оказалось, что совсем не об этом она хотела поговорить.

– Ты очень рискуешь! – сказала она.

Миндалевидная форма карих глаз хоть и придавала лицу Марины насмешливое выражение, смягчала ее взгляд. Однако я все равно заметил, как холодно смотрит на меня жена.

Я сделал вид, что не понимаю, какое у нее настроение.

Фальшиво рассмеялся и спросил:

– А разве предприниматели не это должны делать, чтобы пить потом шампанское?

– Да, только это чужой код! – сказала она. – За расшифровку чужого кода тебя могут в промышленном шпионаже обвинить! Об этом ты подумал?

Сказала и вышла из комнаты.

Я закрыл глаза. И некстати вспомнил, как октябрьским вечером две тысячи седьмого года мы оба стоим на кухне у общих знакомых, опираемся руками о заставленный цветочными горшками подоконник, смотрим на голые ветки деревьев за окном и не знаем, о чем говорить.

Я провожу воображаемую линию над нашими головами – видимо, рост Марины равен моему и составляет метр восемьдесят семь сантиметров, но в отличие от других высоких девушек она ничуть этого не смущается и не горбится, и может похвастаться такой осанкой, словно работала над ней в институте благородных девиц, – и замечаю, что наши пальцы почти соприкасаются.

А потом вижу, как Марина открывает рот.

– Трусы чьи-то висят, – равнодушно говорит она.

Я перевожу взгляд туда, куда смотрит Марина. Свет уличного фонаря выхватывает из темноты тряпку, застрявшую на ветке.

– Те, что красные?

– Ну, хоть бы и они. По-моему, в этом районе люди чаще других из окон вещи выкидывают.

Я снова смотрю туда, куда смотреть намного приятнее, чем на чье-то рваное белье. На отражение Марины в окне.

– Почему? – спрашиваю я.

– Людей много – всех не поймешь, – пожимает она плечами.

Не то чтобы этот разговор – самый интересный в моей жизни, но он запал мне в душу. Я вспоминал его чаще других, и с каждым разом все яснее становилось, что влюбленность не подвластна никакой аргументации.

Он не отвечал. Минуту, две, десять. Я открыл Slack. Вышинский не только не прочитал мое сообщение в мессенджере, он вообще не заходил в чат.

Я кинул взгляд ему в спину, на деле мечтая кинуть что-нибудь потяжелее. Мало того что директор заставил меня расшифровывать чужой код, так он еще и помогать не спешил. Убедив в важности «неофициального» занятия, тут же от него отрекся, предался радостям офисной жизни. Сидел в социальных сетях. Листал ленту новостей «ВКонтакте» и увлеченно качал головой в такт музыке в наушниках.

Я оглядел свой стол и заметил грязную стирательную резинку. «То, что надо», – подумал я. Взял резинку и поднял глаза на Вышинского.

Но директор пропал. На его мониторе висела равнодушная заставка с золотой рыбкой.