Валерий Горелов - Недостающее звено

Первый раз – этой же зимой и при очень странных обстоятельствах, в последние календарные дни зимы, когда валят самые сильные снегопады, но уже не так холодно. Я из окна нашего убогого, вросшего и прибитого в землю домишки в ранних сумерках увидел фигуру, которая от нашей калитки по плохо очищенной тропинке спускалась к двери. Конечно же, дверь моя открывалась внутрь, и фигура ввалилась в темный тамбур. Когда я ее уже впустил в дом, и был откинут капюшон, то увидел ее; было непонятно, то ли она ожидала меня увидеть, то ли это было для нее сюрпризом, только она резко повернулась и кинулась обратно на улицу. Я замешкался, пока что-то обул на ноги и накинул на полураздетое тело; я рванулся вслед, но она, как видение, растворилась в снежных буграх проулка. Мне потом долго хотелось думать, что она, где-то узнав адрес, приходила ко мне, а убежала, видимо, испугавшись увиденной картины бедности проживания и того самого абажура под потолком, покрытого уже желтой газетой «Правда». Но реалистичнее всего была другая версия: так как у нее в руках я заметил портфель и знал, что она – активная комсомолка и общественница, то вполне вероятно она просто совершала обход по страховке имущества, а может была агитатором по приближающимся выборам в местные Советы. А может, она хотела узнать у моей мамы, не желает ли та подписаться на новый, выигрышный, государственный займ? Вариантов было много, но почему-то после той внезапной встречи у меня огонь любви внутри поостыл. Еще раз я с ней встретился уже через годы, когда спустя два года стройбата приехал увидеть свою родину, в землю которой была закопана моя пуповина.

А в настоящем я готовился к первенству города по старшим юношам, таких было много, и они, конечно, будут драться зло и конкурентно за грамоты от профсоюза и аплодисменты зрителей. Эта возрастная категория была многочисленна и азартна и, на самом деле, спортивная – на фоне того, что взрослого бокса спортивного не было совсем. Кому-то повезло уехать учиться, а кому не повезло – уходили в армию. А те, кто сюда возвращались из Советской армии, шли на тяжелую работу – замещать своих отцов. Потом заводили семьи, и было уже не до спортивных достижений, но кое-кто находил время прийти постучать по мешкам, что становилось у них своеобразным досугом и дополнялось баней по пятницам, тоже не без соответствующих событию напитков. А молодежи хотелось результатов, и юноши пытались их добиться на таких вот соревнованиях.

Первенство города приурочили к майским праздникам, проходило оно три дня во Дворце культуры, два дня как бы отборочные в ринге, что установили в спортивном зале Дворца. Зал был высокий, но холодный, и с зашарканным, в занозах, полом. Тут по пятницам и субботам проходили танцевальные вечера для молодежи под собственный вокально-инструментальный коллектив с названием «Космос». А финал – самый пик майских праздников, ринг планировали перетащить на сцену, и показать бои нескольких пар широкому зрителю. Там ожидалось присутствие всего местного руководства: членов партийных, комсомольских, профсоюзных и других важных организаций и их семей.

Я готовился с полной самоотдачей, которая, наверное, бывает лишь в таком нежном возрасте. Пришел тот день; я стоял в строю в составе команды Дома «пионэров» и осматривал своих будущих противников. Почти всех их я знал, и никакого страха и трепета не испытывал. Все были приодеты в новые красные майки и черные сатиновые трусы, у некоторых даже были новые китайские кеды «Два мяча», а у меня были наши, с красными загнутыми зубатыми резиновыми носами. Какой-то профсоюзный активист нас недолго, но горячо приветствовал общими фразами о значимости спорта в жизни человека и о политической важности предстоящих праздников. В первый день зрителей было немного, они расселись по скамейкам вдоль стен. Много было «нашенских» боксеров, которые все время будут орать примерно одну и ту же фразу:

– По печени, а потом в голову!

Да еще галдели вообще мальчишки из начинающих. Судьи построились в ринге, они все вообще были из тех, кто по мешкам ходит стучать, но сегодня – в белых рубашках, подтянутые и серьезные. Они приветственно помахали, и главный из них стукнул молотком по тарелке гонга, что было сигналом открытия Первенства города среди молодежи.

Моя весовая категория была, похоже, самая многочисленная и, судя по количеству кряжистых и насупленных, самая целеустремленная. Вдоль ринга стоял длинный стол, по-райкомовски укрытый красной плюшевой скатертью, местами потертой, видимо, локтями заседавших, но еще по внешнему виду довольно рабочей. За этим столом на стульях с высоченными спинками, верно, сохранившимися еще со времен концессии, расположились на сегодня вершители наших судеб. В самом центре – главный судья, грузный возрастной мужчина, явно из «нашенских» – это было видно по форме его носа, явно нуждавшегося в объемной реставрации. По левую руку от него стоял секундометрист с гонгом и еще какой-то «нашенский» народ, вполне трезвый и наверняка пахнущий очень популярной маркой мужского одеколона «Шипр». У самого края стола сидела девушка и явно на добровольных началах заполняла тушью зачетные квалификационные книжки спортсменов. Пачку этих книжек я ей и принес, когда внизу, у гардероба, мне их сунули с поручением донести до судейского стола. Эти зачетные книжки для второго-третьего разрядов, взрослых и юношеских, с верхней строчкой «Союз спортивных обществ и организаций СССР» цвета были то ли голубого, то ли коричневого и, судя по ржавым скрепкам на тонких корешках, очень похожи на те, что заполняют в поликлиниках историями болезней. И в этих еще будет история болезни, только другая: «спорт – залог здоровья». Девушка, согласно утвержденному списку, вносила в них наши фамилии и данные – того требовала спортивная бюрократия – и ставила синюю печать ДСО – добровольное спортивное общество «Трудовик». Главное и единственное спортивное общество на наших территориях, других не было.