Людмила Лаврова - Ой, мамочки!

Вера закинула голову, прогоняя непрошенные слезы.

– Как же так? – Ира растерянно смотрела на Веру. – А дети? Ведь она всегда думала о них?

– Зарядка закончилась, Ирочка. У всего есть уровень заряда. И у нас тоже. У Полины уровень заряда стал критически низким, а подпитаться было негде. Она не дала ей помочь. А мы виноваты в том, что не настояли. Не увезли, не спрятали…

– Ужас какой… Погоди, Вера, но ты сказала, что ты была на моем месте? Ты сама?

– Да. Потом жизнь испытала на прочность и мою зарядку. Когда родственники наотрез отказались брать к себе детей Полины. Родителям и не дали бы, возраст и состояние здоровья не позволяли. Но были еще дяди, тети… И никому дети оказались не нужны. Оставался детдом.

– И тогда ты их взяла?

– Не сразу. Мне было всего девятнадцать. Я еще училась. Ни жилья, ни работы. Я бросила институт, выучилась на парикмахера и стала крутиться. Поначалу было сложно, а потом потихоньку наладилось. Мне нравилось делать людей красивыми, а любовь к химии дала дополнительный бонус. Ведь хорошо покрасить может не каждый мастер. А уж если еще и техниками разными овладеть – так и вовсе золотое дно получается. Через полгода я сняла большую квартиру и собрала документы. Родители помогли, чем могли. Чего я только не наслушалась в свой адрес! И что брошу их, и что верну через месяц, и что не справлюсь… А я ничего не видела и не слышала, кроме детей. Когда приходила их навестить, они молчали. Ни разу не спросили у меня, заберу ли я их. Старшие все понимали, а Максим был совсем маленький. И первые пару месяцев мы все жили как на иголках. Все боялись, что ничего не получится. Да еще и проверки ходили одна за другой. Нет, это, конечно, очень хорошо, что органы опеки так работают, следят, чтобы все было хорошо, но мы на эти звонки в дверь дергались каждый раз так, как будто это последний наш день вместе.

– Трое детей… Вера, да тебе памятник ставить надо!

– Ага, и ходить туда-сюда, чтобы тропа к нему не зарастала? – Вера рассмеялась. – Нет, Ирочка, ничего особенного я не сделала. Просто то, что должна была. Да и дети у меня замечательные. С Максимом помогали очень.

– Постой, а как у тебя свои появились?

– А это продолжение. После того как я старших забрала, год прошел, и я встретила своего будущего мужа. У меня машина сломалась, а он мне помог. Так и познакомились. Он из большой семьи, родни куча. Мать, бабка, две сестры, это не считая мужчин. Там свой уклад и мужчины в женские дела не лезут. А все, что касается детей и дома – это женские дела. И за новой невесткой все должны наблюдать. Мало того, что я не ко двору пришлась со своим «выводком», так еще и самостоятельная чересчур оказалась.

– Конфликтовали?

– Не сразу. Я ведь понравиться хотела. Поэтому и молчала где надо и где не надо. Муж мой хороший человек. Сразу дал понять своим, что я не увлечение. С детьми общий язык нашел. Все было хорошо, пока у нас Катя не появилась…

– А что не так?

– А вот то же самое, что у тебя. Я мгновенно стала неправильной матерью. Все делала не так. Роды тяжелые были, меня с того света буквально вытащили. Я еле на ногах стою, а мне лекции читают, как я должна за ребенком ухаживать по обычаям, да мужа ублажать. А мы с мужем, смешно сказать, ни о каком блаженстве даже не мечтали. – Вера рассмеялась. – Мечтали выспаться! Катерина у меня такая звонкая получилась как колокольчик! Да еще и Максим ревновать стал сильно. Маленький же еще. В общем такой букет проблем получился – мама не горюй. Без старших я бы и не справилась. Васька тогда на себя готовку взяла, а Руслан приходил из школы и драил всю квартиру. Не считал зазорным. Пока добрая моя свекровь ему не растолковала, что не мужское это дело. А много надо? Подросток еще. Начались взбрыки. Вроде ничего серьезного. Это я так считала, а семья моя новая считала по-другому. Шептались, сплетничали, а потом как-то собрали женсовет. И поставили мне ультиматум. Я ведь плохая мать, как ты помнишь. Поэтому ни тем детям, ни своей не могу нормально ничего дать. Вот и потребовали они, чтобы я старших детей отдала обратно в детдом.

– Что?! – Ирина охнула так громко, что беспокойно завозились близнецы. Она толкнула коляску, начав неспешный ее танец туда-сюда и снова повернулась к Вере. – А ты?

– А что я? Я поняла, что надо что-то срочно менять.

– Что ты сделала, Вера?

– Выгнала всех. В шею. Орала так, что на Оперной площади в Париже слышно было, наверное. Я же вообще-то не скандальная. Ругаться и отношения выяснять не умею, а тут меня аж понесло. Муж пришел в конце этой феерии и сказать, что он обалдел – не сказать ничего. Правда, когда узнал из-за чего сыр-бор, орал еще громче меня.