Сэм Юнф - Выше уровня снега. 22 зимние истории, которые согревают

Варвара попыталась закрыть дверь, но момент был упущен: Михаил уже просунул в щель свой грязный сапог.

– Пусти погреться, говорю! – сказал он вполголоса, надавил на дверь плечом и вошел в тамбур, заваленный соседским хламом.

Оглядевшись, он прошел мимо школьной парты, придвинутой плотно к стене, и коробки от телевизора, забитой старыми книгами. Из квартиры, где горел лук, доносились пьяные крики.

– Когда закончу с тобой, загляну к твоим соседям на ужин, – сказал Михаил вполголоса, – уж больно вкусно у них пахнет!

– Я… – все, что успела произнести Варвара, прежде чем острый посох уперся ей в подбородок.

– Хочешь пожить еще пару часов? Тогда не советую поднимать шум.

«Пару часов» – отдалось эхом в голове Варвары. Она взглянула на открытую дверь тамбура. «Бежать? Но куда? Запереть его в тамбуре?» Ее взгляд упал на защелку. «Один поворот и он откроет дверь. Лучик!»

Внутри у нее все задрожало. Тамбур начал медленно вытягиваться. А связка ключей в руке судорожно зазвенела, когда Михаил остановился возле ее двери. Он взглянул на старый ковер, что стоял в углу, и хозяйственную тележку в клетку и легонько нажал на ручку. Дверь оказалась открытой.

– Есть кто дома? – не получив ответа, он повернулся к Варваре. – Чего стоишь? Входи.

Варвара переступила порог и почувствовала, как тяжелая рука опустилась ей на плечо.

– А ключики давай сюда.

Он зашел за ней следом и, не разуваясь, направился в спальню.

– Чувствуй себя как дома, пока я немного похозяйничаю – послышалось из соседней комнаты. Секунду спустя заскрипели дверцы шкафа. Что-то упало и покатилось по полу. Послышался грохот выдвигаемых ящиков. Он искал деньги, которых у нее не было.

Варвара оглянулась, пытаясь найти Лучика, который в этот раз почему-то не встречал ее в коридоре.

– Пошел вон, крысеныш! – донеслось из спальни. В ответ послышались истошное мяуканье. Варвара бросилась своему питомцу на помощь.

– В малахитовой шкатулке на трюмо лежат серьги с рубинами, бриллиантовая брошь и золотая цепочка, – выпалила она, задыхаясь от волнения.

– Да видел я твою брошь! За такую фигню много не дадут. Лучше скажи, где деньги спрятала? Под матрасом?

Он сдернул покрывало и отшвырнул подушки.

– Зачем столько подушек? Горб вырастет!

Он приподнял матрас, но нашел лишь пояс с молитвой «Живый в помощи». Раздражение исказило его лицо.

– А теперь слушай сюда, старая дуреха! Если ты мне сейчас же не скажешь, где прячешь деньги, тебе уже ничего не поможет!

– Муж умер три месяца назад. На похороны все сбережения ушли.

– Знал бы, пришел на три месяца раньше! Но я пришел сейчас и с пустыми руками не уйду. Поняла?

– Все, что у меня есть, в этой квартире. Забирайте, что хотите и уходите! По-хорошему вас прошу!

– Забирайте и уходите? – повторил он за ней, передразнивая. – Да еще и по-хорошему! Я так не умею.

Он лег на кровать, вытянулся и закрыл глаза.

– Устал я, – сказал он и сделал театральную паузу, – убивать немощных старух. Удовольствия никакого, а возни! – Он высморкался в простыню и продолжил: – По сути, я вам одолжение делаю, а что в ответ получаю? Неблагодарность. Покойных мужей. Пустые ящики.

Его взгляд упал на бутылку «Столичной», что стояла на подоконнике. Через секунду она уже была у него в руке.

– Вот это совсем другое дело!

Он сделал глоток и тут же выплюнул содержимое.

– Что за хрень ты сюда намешала?

– Средство для чистки ковров, – с сожалением ответила Варвара.

– Ах ты! Ведьма старая! Сейчас я из твоего кота коврик сделаю! – прошипел Михаил, ища глазами котенка.

– В гостиной стоит бутылка коньяка, – стальным голосом произнесла Варвара.

Через минуту Михаил уже сидел в гостиной, развалившись на зеленом велюровом диване, и вовсю командовал:

– Тащи коньяк! И без глупостей! А то на корм коту пущу, как твоих предшественниц. Поняла?

Варвара дернула с силой за ручку серванта и достала бутылку. Не успела она потянуться за бокалом, как за спиной послышалось:

– Тащи всю бутылку! Из бокалов пьют одни лохи!

«Так даже быстрее», – подумала Варвара.

– У тебя что, кот на диване мочится? – спросил Михаил, сделав первый глоток. – Даже в квартире у моей бабки так не воняло. А уж она та еще кошатница была! Всю пенсию на своего драного кота спускала и спала с ним в обнимку. Он ей дороже собственного внука был! Один раз этот гад мне в ботинок нассал. Я пнул его хорошенько, а старуха увидела! По спине палкой мне съездила. Три дня не кормила! А когда кот захворал, из дома меня, двадцатилетнего сироту, выгнала. – Он скривил лицо. – Гореть ей в аду вместе с котом своим драным! – Он сделал еще один глоток и потер левый глаз. – Ну что встала над душой? Иди, сядь вон в то кресло!