Ирина Берсенёва - В сумерках близкой весны

Со своей женой Евгений познакомился шестнадцать лет назад. Это была маленькая, тоненькая девушка с длинными чёрными, кудрявыми, вечно спутанными волосами и синими глазами. Молчаливая, будто испуганная, с прекрасной улыбкой и хрустальным голоском. Неизвестно откуда появилась, свалилась на Евгения как снег на голову, перевернув его жизнь.

Он не задумывался о том, что страстные, горячие ночи могут иметь последствия, и когда девушка заявила о беременности, смутился, испугался, не поверил… и начал готовиться к тому, что у него родится сын. Евгений думал два дня, а на третий пришёл делать предложение. Ему было всего двадцать лет, пришёл из армии, только устроился на работу, жил с родителями. Но решение принял окончательно и бесповоротно. Ему не приходило в голову, что девушка откажет. И она не отказала. Евгений не видел в её глазах радости, лишь безнадёжность и страх. И ему хотелось любить её ещё больше, защищать, успокаивать.

Мысли о ребёнке будоражили воображение. Евгений мечтал о мальчишке, о том, что станет играть с ним в футбол и ходить на рыбалку. Купит большую машину с пультом управления, коньки, лыжи, велосипед, большой и безумно дорогой конструктор «Лего», модель настоящего истребителя, боксёрские перчатки и шахматы. Он будет водить сына в бассейн и на секцию бокса. Обязательно научит водить автомобиль, жарить шашлыки. Мечты были глупые, радостные и назойливые. Они сводили Евгения с ума, и он с нетерпением ожидал окончания этой бесконечной беременности. Он никогда не спрашивал у жены, кого хочет она, что чувствует и придумала ли имя для малыша. Они поселились в её квартире на окраине города и зажили спокойной мирной жизнью. А потом родился сын, ведь иначе и быть не могло. И они зажили ещё лучше.

Мужчина потянулся за сигаретой. Слишком много воспоминаний за вечер. Тогда он действительно считал, что они счастливы. И сейчас у него не было ответа на вопрос, отчего он один, сын лежит в могиле, а жена… С прошлого лета он не видел её. Даже не знает, была ли она на похоронах Антона. Сейчас он курил и умышленно показывал своё равнодушие. Но за эти тридцать дней бывали моменты, когда ярость выходила наружу, и он готов был сорваться, накинув на шею петлю. А потом накатывало глухое отчаяние, и это было ещё хуже. Он не мог понять, как разрушилась его жизнь? Что он сделал? Или чего не сделал? Чувство вины росло каждое утро, копилось, обещая свести с ума. Это разъедало его, как соляная кислота, принося невероятные страдания.

Снег усилился. Евгений сидел в машине и смотрел на раскинувшееся перед ним кладбище. Кладбище старое, большое, тянется на несколько километров. И где-то там лежит его сын. Небольшой холмик завален цветами и мягкими игрушками. Месяц прошёл, а цветов и игрушек не стало меньше. Евгений не знал, кто всё это приносил. Возможно, одноклассники, друзья. У сына было много друзей. Мысли в голове пытались воссоздать дорогой образ, но выходило плохо. Евгений не мог чётко представить мальчика. Картинка расплывалась. Переживать горе в одиночестве непросто. Но он не мог в этом признаться даже самому себе. Ему не хотелось знать, как она пережила смерть сына. Но он думал об этом. Что с ней теперь? Где она? И отчего они не виделись так много времени? Может быть, она тоже умерла?

Решительно застегнув молнию на куртке, Евгений выбрался из машины и пошёл к воротам кладбища. Это надо сделать сейчас, пока у него есть силы. Он найдёт могилу сына, несмотря на погоду, постоит там какое-то время. Возможно, после этого наступит покой, осознание случившегося. Он сможет жить дальше, прекратит пить и бездумно встречаться с женщинами. Ведь он даже никого из них не помнил в лицо, никогда не спрашивал имени, хотя они говорили, не запоминал, отстранялся, брал их, как неодушевлённые предметы. И они позволяли ему это делать.

Сразу за воротами мужчина свернул направо и прошёл несколько метров до большой разлапистой ели. Здесь остановился и огляделся. Старые слепые памятники, ухоженные могилы, но ни одного холмика, усыпанного живыми цветами и мягкими игрушками. Он прошёл дальше. Ещё одна ель, памятники, могилы, но совершенно не то, что ему нужно. Заблудился? Не туда пошёл? Вечерние сумерки опустились на кладбище, и стало сложнее ориентироваться, но Евгений упорно продвигался вперёд, внимательно читая имена умерших, подсвечивая фонариком мобильного телефона.

Вот холмик, на нём детские игрушки. Сердце пропустило один удар. Но это похоронен мальчик, умерший в 2000 году в возрасте одного года. Что с ним случилось? Евгению хотелось бы это знать, он внимательно вглядывался в потрескавшуюся фотографию. Почему на оборотной стороне памятника нельзя прочесть биографию человека? Выбивали бы на камне маленькие ровные буквы, чтобы каждый мог прочитать и понять, кто лежит в могиле. Какую жизнь прожил человек, почему ушёл из этого мира, по своей ли воле. Мужчина остановился, стряхивая снег с куртки. А почему его сын умер? Неужели ничего нельзя было сделать? Он не знал. Он был слишком потрясён, чтобы узнавать подробности. Ему сообщили, что конец. Он не спорил. Принял. Согласился. Но как не принять смерть? Как не согласиться? Пойти наперекор судьбе, отрицать очевидное. Попытаться разбить головой стену. Сойти с ума окончательно.