Array Сборник - Хранители традиций

Грустно, но откровенно. Самый страшный зверь – жаба зависти, задушит любого.

Я свои царапины и шишки получал в жизни своевременно и порционно. Падал и с велосипеда, и с деревьев, и с заборов. Дрался и во дворе, и в спортзале на тренировках и соревнованиях, и на чужих улицах. Собственно говоря, меня заниматься профессионально спортом толкало честолюбие: очень не любил проигрывать. Поэтому, получив взбучку на чужой улице, я тренировался с повышенным рвением, а потом обязательно шёл к обидчикам за реваншем. Старался также выступать на открытых соревнованиях. Во-первых, там противники были тоже профессионалами, то есть равными по умениям, во-вторых, публичная победа над достойным соперником давала дополнительное удовлетворение и стимул для повышения квалификации. Да и дурных желающих проверить мои силы на своём здоровье после публичных соревнований становилось меньше.

Так, при поступлении в институт неизбежно встала проблема лидерства среди своих же сокурсников. Был у нас в параллельной группе хороший парень, отслуживший в армии, то есть имевший жизненный опыт и достойную физическую подготовку. На общем фоне нас, вчерашних домашних школяров-ботаников, он явно выделялся. Некоторые сокурсники стали нас поддразнивать и натравливать друг на друга. Понимая, что бой неизбежен, я решил провести его не в уличной, а спортивной форме. При других ребятах предложил встретиться на ринге.

Выбрали ближайший праздничный, а потому укороченный день – 8 марта. В сопровождении большого количества зевак (как с нашего, так и с других факультетов) пошли в институтский спортзал на ринг, расположенный в тот момент в фойе перехода второго этажа между лекционными залами и лабораторным корпусом.

Бывший армеец пытался безудержным натиском сразу сломить моё сопротивление: бил много, быстро, сильно, но… размашисто. Перетерпев первый раунд, я увидел его технические ошибки. В начале второго раунда сделал вид, что устал и он меня почти сломал, чем спровоцировал парня к очередному размашистому броску на добивание. Сам же левым боковым в голову подравнял прицел и встречным правым прямым в нос нокаутировал соперника. Он плашмя упал на спину. По звуку падения я понял, что это нокаут. При попытке встать и перевернуться набок у армейца из сломанного носа потекла густая тёмная кровь. Зрительницы (а в честь 8 Марта их было много) вокруг ринга при виде крови завизжали и бросились в стороны. Ребята-зри-тели их останавливали, забирали носовые платки и оказывали проигравшему первую помощь. Быстро принесли ведро с холодной водой, вату и нашатырный спирт.

Минут через десять противник был уже в форме, только нос стал на пол-лица и посинел. Потом мы с этим парнем подружились, он даже стал ходить в мой «Динамовский» спортзал на тренировки, где в сентябре 1978-го во время разминочной игры в регби без правил ещё с двумя напарниками сломал мне при неудачном падении левую ногу. К моей великой скорби, этот мой однокурсник и товарищ уже покинул мир наш. Могу с уважением назвать его имя: Сергей Искандаров. Надеюсь, однокурсники меня поймут и простят, а его вспомнят добрым словом…

Практически сразу после окончания института меня призвали на срочную службу в ряды Советской Армии.

Наш командир роты, капитан, видимо, был из штрафных, так как заметно перерос свои звание и должность. Из-за этого мучился комплексом неполноценности, который периодически вымещал на безответных солдатах – любил ударить по делу и без.

Узнав про эту привычку, я решил дать отпор. Находясь в наряде, выполнил свою часть дежурства: помыл пол в спальном расположении роты на 80 человек. Умывальник и туалет (размером в десять раз меньше, чем спальное помещение) должен был по договорённости помыть второй дневальный. Однако пришёл ротный и начал орать, что уборка не закончена, а я вроде ничего не делаю, отдыхаю.

Повёл меня показывать туалет. Там, в безлюдном месте, я почувствовал, что ротный целится меня ударить. Я повернулся к нему лицом и принял стойку. Решил, что стану бить в ответ. Конечно, будут разборки, и меня, скорее всего, сошлют в дисциплинарный батальон. Но и у ротного отпадёт привычка бить солдат. Капитан животным чувством тоже понял, что я отвечу. Он был мужчина крупный, но сообразил, что я смогу дать достойный ответ. Спеси у него поубавилось. Постояли как бойцовые петухи друг перед другом с минуту, он сплюнул, матерно выругался и ушёл.

На следующий день меня вызвали к нему в канцелярию.