Наталья Гегер: Волшебная скрижаль

В доме большом, в малой квартире

Жила – поживала девочка Кира, которая и знать не могла, что можно с кем-то дружить,

При встрече с людьми хотя бы «Здрасьте» говорить;

В общем, быть приветливой, опрятной и к тому же аккуратной.

Однажды в осенний погожий денек, одев пальтишко быстрее, Кира хотела стремглав, наутек на улицу поскорее, но дед, поправив очки, ей сказал:

– Носки не забыла, а шарф?

На улице холодно все же, и это никуда не похоже,

Оделась ты плохо, сейчас подожди, мы вместе пойдем на прогулку.

И дед, улыбаясь, завязывал шарф на маленькой внучкиной шее.

– Но дед, – взмолилась она, – идем побыстрее!

На улице ветер дул озорной, и солнце играло вприпрыжку,

И тучи бежали по небу гурьбой, как шалунишки.

И Кира в резиновых сапогах зашлепала в темных водах,

И брызги воды полетели, что «ах», куда-то в разные стороны,

Попали на волосы и на пальто, но Кире совсем все равно.

Она побежала в другую и, подскользнувшись, плюхнулась в грязь.

И жидкая, неприятная, прилипла она на пальто,

Но Кире и тут все равно.

– Что ты тут делаешь в луже моей, грязнулька такая, – спросил мимоходом червь дождевой, мимо нее проползая.

Нарушила ты мой покой и взбудоражила лужу.

Иди-ка ты, Кира, домой и в зеркало посмотри, на кого ты похожа!

Обескуражили Киру такие слова, она и не знала,

Что червь дождевой умел говорить, видно сильно его напугала.

Тем временем дед подошел и строго, но без упрека, тихонечко Кире сказал:

– Идем-ка домой, простудиться недолго, и обитатели почв пусть отдохнут, и успокоится лужа, ведь дома нас уже ждут, поставили чайник, наверное, и чашки, и ложки уже на столе, только Киры нет нигде.

И в предвкушении теплого чая, Кира брела за дедом, недоумевая,

впервые ей стало стыдно сейчас и грустно, и как-то неловко,

ведь она уже не в первый раз приводит в волнение лужи.

А это зачем ей нужно? Чтоб мама сердилась, и дед качал головою, и червь дождевой постоянно следил за мною, чтоб ругали соседи, она не воспитана, неопрятна и ведет себя просто отвратно.

– Хватит! Пора становиться другой, – подумала Кира, – чтоб дед сердито не качал головой и мама была довольна, чтоб они гордились бы мной….

Так думала Кира, пришла домой и после сладкого чая с усталою грустью смотрела в окно, как будто кого поджидая. Она умыла лицо и застирала штанишки, но рядом еще нет никого, лишь только дедушка и книжки.

– Что же сегодня мамы долго так нет, я бы ей рассказала, в какую историю сегодня попала.

Так долго Кира маму ждала и уснула, а утром, проснувшись, увидела день и маму в ночной рубашке,

И дед ходил словно тень и глядел на нее все с опаской.

Проверил штанишки и сапоги, все было чисто и сухо,

– Дед, а скажи, вчера была ли прогулка и давала ли я виражи в осенних уголках переулка?

– А разве не помнишь ли, Кира, что вчера было холодно, сыро, и ты так устала, что после садика задремала.

И тут Кира все поняла, это был сон, но как будто вещий был он.

И обещание во сне, зачем оно нужно мне?

– Нет, – подумала Кира, – слова нужно держать и обещания выполнять. И я стану другой и буду стараться, чтобы слов своих держаться.

Так месяц прошел, и Киру уже не узнать: приветлива стала, послушна,

На лужи лишь смотрит, как будто в них ищет чего, но нет там уже никого. Ведь это был сон. Но какой! Он заставил её измениться и с вредными привычками проститься!

Я проснулся от солнечного света, который ласково щекотал мне глаза. Сегодня особенный день, мне исполнилось два месяца. Моя мама-кошка сказала, что это самый подходящий возраст, чтобы наконец-то покинуть наш укромный чулан и отправиться исследовать мир за его пределами.

Предвкушая свои приключения, я потянулся, а потом уткнулся мордочкой маме в шерстку. Она была мягкая, теплая и вкусно пахла молочком. Пока я подкреплялся перед великими открытиями, мама-кошка заботливо вылизывала меня своим шершавым язычком. А я мечтал о том, как вырасту добрым и хорошим котом.

Покинув чулан, я увидел вокруг много интересного. Я узнал, что пакетики интересно шуршат, что на шторах можно качаться, что гоняться за солнечными зайчиками весело, а коготки чесать удобнее всего об диван. Впереди меня ждала долгая и радостная жизнь!

Вдруг тёплые крепкие руки взяли меня, посадили в старую шляпу и куда-то понесли. Я испугался, потому что мне было непонятно, что происходит. Я весь задрожал от страха, мое сердечко бешено заколотилось. Но все же я надеялся, что меня несут назад к маме.