Алексей Макаров - Три измерения. Сборник рассказов

– Да их же через проходную не пускают! Сейчас только третий побежал туда с новыми ролями, – это я уже услышал с трапа, куда он прогромыхал сапожищами.

Поднимаюсь в каюту. Сердце трепещет, как у мальчишки. Сейчас, сейчас придёт моя самая любимая женщина в мире. Сейчас, сейчас я её увижу. Звонок.

– Пап, вон тетя Инна идет, а маму с Катькой не пускают что-то неправильно записано в роли, – басит в трубку Алёша.

– Так ты сгоняй, исправь, что надо, объясни, – советую я ему, а сам хватаю фотоаппарат и бегу вниз, к трапу.

Только слетел вниз, на ходу взводя затвор, а они вот уже….

Только успеваю нажать кнопку фотоаппарата, а ко мне уже летит моя любимая, неузнаваемо прекрасная женщина, раскрыв свои объятия. Успеваю заметить её прическу (долго же она готовила её для меня), раскрытые от радости глаза, сияющую улыбку, шикарную красную блузу и всё…. Я держу её у своего сердца, а с другой стороны с радостным визгом карабкается на шею Данила.

– Ну, вот и все. Вот и вместе, – только и успеваю сказать, вздохнув после первого поцелуя.

– Пап, а мы в шесть утра выехали, мама так гнала. Нас никто не обогнал, а тут дядьки на проходной не пускали четыре часа. Так мы на базар съездили, – тарахтит Данила. – Пошли быстрее к тебе. Ух, ты, какой пароход! Пап, а что тут пар из трубы идет? А сейчас куда? – он уже впереди и рвется только вперед.

– Пап, а это твоя каюта? Нам значит сюда. Вот это да! Даже палас! А что это за цветок? Ух, ты! У тебя даже ванная есть, – это слышно уже в отдалении, в глубине каюты.

– Ох, и извел он меня сегодня, прибила бы паразита, – со счастливой улыбкой на лице произносит Инночка и, прижавшись ко мне, стоит, глядя снизу-вверх, в мои глаза.

– Все! Не отпущу. Ну, сколько можно ждать? Обними меня крепче, хочу быть рядом, – произносит она таким близким и родным голосом.

А я своей «ручкой», которую два дня отмывал от въевшейся мазуты и отпаривал жесткие мозоли, ворошу ее изумительную прическу, целую мои сладкие губы, глаза, лоб.

Сколько было встреч, сколько я мечтал об этой, но всегда все заново. Сердце трепещет, голос отнимается, а руки всегда берут эту маленькую аккуратную головку и прижимают ее к губам, словно впитывая заново эликсир жизни. Не бывает счастливее таких минут. Пропадает небо, стены, звуки, остаются только мои глаза и её губы, руки и слова, которые сами льются из тебя, накопленные за долгие месяцы разлуки. Всё это выливается сейчас. Но долго все это продолжаться так не может.

Выныривает Данила и начинается проверка всех ящиков в столах и шкафах.

– А что это, интересно, у тебя там такое? – слышится из разных углов каюты, и его ручки моментально влезают то в стол, то в шкаф и иной раз только пятки видны оттуда.

Вспоминается рассказ об одном матёром капитане, который, видя приближение двух внуков-близнецов к судну, кричал жене: «Мать, прячь всё, фашисты идут».

Но тут – ураган. Ураган слов, эмоций, действий, движений, вопросов.

Стоя посередине каюты и, держа в руках свою самую дорогую, любимую женщину, я наконец-то начинаю понимать, что ураган сейчас разгуляется не на шутку. Надо переключить его в нужное мне русло. Еще раз целую Инночку. Получилось торопливо. Всё! В глазах сразу блеснул огонек непонимания, но, увидев, что я смотрю на Данилу, она, ещё томным голосом, произнесла:

– Он сейчас у тебя тут устроит….

– Данила, а ты Алёшу с днем рождения поздравил? – говорю ему, нарочито озабоченным голосом.

Сейчас же из-под дивана высунулась белобрысая голова, зеленые брызги сверкнули, в них промелькнули молнии и, мне даже послышалось, шум роликов и шариков в его голове.

– Нет, – в этих брызгах светилось удивление.

– Так ты иди к трапу и поздравь его, – мягко советую ему.

– Ага, сейчас, – и только вихрь уносимого воздуха ещё шевелил листья лимонного дерева, растущего в кадке у входа в каюту.

– Ну, это ненадолго, – говорит Инночка. – Ну, рассказывай, как добрались? Последний раз по телефону была такая плохая слышимость, что ничего не поняла. «Трансфлот» говорит одно, а ты тут другое. Куда ехать, где встречать – ничего не пойму. Хорошо еще Юрик Лене перезвонил, тогда стало яснее, и мы сегодня утром рванули с Леной, пока дороги свободные. Воскресенье, утро – все на дачах.

Я только стою и улыбаюсь. Я счастлив. Со мной всё моё счастье. Недаром сегодня так ярко светит солнце, недаром небо синее и море спокойное.

– Из Пусана до Восточного шли спокойно, но ты же знаешь, что на подходах связь плохая. Слава богу, что ты хоть что-то разобрала, не ошиблась, – пытаюсь начать.